
Петр Рябов
Анархическая философия
Алексея Борового
венок
Алексею Боровому
(1)
Имя
Алексея Алексеевича Борового (1875-1935)
сегодня почти не известно в нашей
стране и в мире. А между тем Боровой
был крупнейшим и оригинальнейшим
анархическим мыслителем после П.А.Кропоткина,
сумевшим подвергнуть глубокому
пересмотру и обновлению самые основы
анархического мировоззрения и по-новому
подойти к центральной проблеме
философии анархизма - проблеме
личности.
Ввиду как чрезвычайной важности
высказанных Боровым мыслей по данной
проблеме, так и полной их
неизученности в современной
литературе, мы, завершая наш анализ
философии классического анархизма,
считаем нужным остановиться на
центральных моментах анархического
учения Борового, которое и по сей
день не утратило своей актуальности
и значимости, и которое мы по большей
части разделяем. (2)
Судьба и самого Алексея Алексеевича
Борового, и его идей была трагичной.
Ему выпало завершать традицию
русского анархизма (вплоть до конца
1980-ых годов, когда анархическая мысль
и анархическое движение вновь стали
возрождаться на территории России) и
не иметь последователей и
продолжателей своего дела. Он умер в
ссылке в 1935 году, не изменив своим
убеждениям. Уделом всего его
творческого пути было одиночество:
он был одинок среди анархических
теоретиков, прокладывая новые дороги
и часто подвергаясь упрекам в "ереси"
со стороны своих ортодоксальных
товарищей.
Основными идейными источниками
мировоззрения Борового были
философия Анри Бергсона,
практический опыт революционного
синдикализма на Западе, русская
художественная, социологическая и
философская литература и
анархические учения Макса Штирнера и
Михаила Бакунина. Алексей Алексеевич
был мыслителем поистине
энциклопедического дарования:
юристом, экономистом, социологом,
писателем, историком,
литературоведом и общественным
деятелем. В его работах исследуются и
проблемы экономической науки, и
соотношение рационализма и
иррационализма, детерминизма и
свободы, содержатся и критика
парламентаризма, и изучение опыта
революционного синдикализма, и
история личной свободы во Франции, и
анализ творчества Ф.М.Достоевского...
Боровой сочетал огромную эрудицию,
широту взглядов и прекрасный
поэтический стиль своих работ, с
глубиной, своеобразием и
оригинальностью мысли, способностью
находить новые решения и обостренно
чувствовать ключевые проблемы
человеческого бытия. Хотя Боровой и
участвовал в практической
общественной деятельности, но,
скорее его можно назвать не "практиком",
но пропагандистом и теоретиком
анархизма.
Для Борового очень характерна
терпимость и широта взглядов - как внутри
анархизма (он всегда вне и шире узких
партий и течений), так и вне его, что
не очень-то характерно для
мыслителей его эпохи, разделенных по
партийному и групповому признаку. В
его работах на равных присутствуют и
Соловьев, и Достоевский, и
Михайловский, и Ницше; он отдает
должное и правде либерализма, и
правде социализма. Боровой -
индивидуалист, но признающий
ценность социализма; антимарксист,
отдающий должное заслугам Маркса;
атеист, с уважением цитирующий и
прекрасно знающий труды русских
религиозных мыслителей - С.Н.Трубецкого,
В.С.Соловьева и других. Алексей
Боровой - мыслитель, но он и поэт, поэт
анархизма, романтик не только по
существу, но и по форме своих работ.
Анархизм для Борового есть "романтическое
учение с реалистической тактикой".
Личность, борьба за ее освобождение -
таков основной лейтмотив его
произведений. Он - один из немногих
анархистов, которого можно с полным
правом назвать философом, именно
создателем анархического мировоззрения,
а не просто публицистом или
сочинителем прикладных схем,
программ и рецептов.
Остро ощущая потребности своего
времени, Алексей Боровой не был ни
обыкновенным популяризатором, ни
академическим кабинетным ученым.
Алексей Алексеевич Боровой - глубоко
оригинальный и самобытный мыслитель.
В его творчестве присутствуют
несколько дорогих ему тем, несколько
новых, центральных для него мыслей, -
и, хотя за 30 лет своего творчества на
ниве анархизма он прошел сложную
идейную эволюцию, это центральное
"ядро" оставалось, в основном,
неизменным.
Три главных "кита"
мировоззрения Борового, по нашему
мнению, таковы: это антирационализм (апология
жизни), индивидуализм (апология
личности) и активизм (апология
действия). Не ставя перед собой
задачи пересказывать его работы и
систематизировать его огромное
теоретическое наследие, остановимся
лишь на этих основных темах, самых
существенных и характерных для
мировоззрения Борового.
I. Самокритика традиционного анархизма.
Чтобы
понять глобальную и всестороннюю
самокритику анархизма, предпринятую
Алексеем Боровым, кинем беглый
взгляд на те противоречия, к которым
пришла в первой четверти XX столетия
анархическая мысль.
В господствующем в анархизме -
коммунистическом, кропоткинском
течении, оттеснившем бакунизм,
личность, как мы видели, во многом
декларативна, ей нет места,
предполагается, что в совершенном
обществе она достигнет полной
гармонии с социумом, и все ее
проблемы автоматически будут решены.
Отсутствовало понимание специфики,
своеобразия и важности личности,
которая представлялась то ли деталью
общества, то ли - животным среди
животных и была затеряна и
растворена в биологическом и
социальном мире. Имела место вера во
всемогущество социальных
преобразований, обожествление
творческой роли народной массы и
первобытного состояния общества,
демонизация государства. Была
предпринята попытка построить
законченную рационалистическую
систему анархизма "по методу
естественных наук", основанную на
философии Просвещения и позитивизма.
Предпринимались попытки дать
детальное описание будущего "идеального
общества". Значение народа, класса,
человеческого общества в целом
абсолютизировалось; социология
заслонила философию, общество -
личность, ценности равенства,
солидарности и взаимопомощи
заслонили собой уникальность и
свободу личности, бакунинское
теоретическое наследие было
позабыто. Следствием этих
теоретических слабостей и
противоречий были излишний оптимизм,
элементы утопизма и прожектерства в
конкретных построениях, отрыв
анархической мысли от жизни.
С другой стороны, существовал крайне
одиозный в своей абсолютной
односторонности анархический "индивидуализм"
окарикатуривший и доводящий до
абсурда и без того спорные идеи
Штирнера и Ницше, далекий от реальной
жизни и социальной борьбы,
антиобщественный и самодовольный,
проповедующий культ сверхчеловека и
представляющий собой маргинально-богемное
движение.
Алексей Боровой в своих работах
четко и честно обозначил главные
болевые точки в анархическом
мировоззрении.
Он в своих работах осуществил как
подробную критику кропоткианства и
"абсолютного индивидуализма",
так и возврат к философии Бакунина,
которую Боровой сумел понять и
оценить так глубоко, как никто другой.
Философия жизни, адогмзтизм,
отрицание конечного идеала,
бунтарский дух бакунинского учения
глубоко импонировали Боровому.
Мыслитель предпринял серьезную
попытку обновить анархическое
мировоззрение и, выделив в нем ценное
и непреходящее, преодолеть ряд
мировоззренческих догм и
теоретических основ, давно
устаревших, принадлежащих прошлому и
пришедших в противоречие как с
современными условиями, так и с
основными ценностями самого
анархизма. Боровой сознательно
поставил перед собой задачу -
обновить основы анархического
мировоззрения, приспособить его к
реалиям современности и дать честную
самокритику анархизма с учетом как
социального опыта Великой
Российской Революции и западного
революционного синдикализма, так и
достижений новейшей философии.
Социалистический и
индивидуалистический "потоки",
которые до этого не только питали
анархическое мировоззрение, но и, в
известной мере, раскалывали его на
два крыла, взрывали изнутри, должны
быть синтезированы - осознал А.А.Боровой.
Он стремился с одной стороны,
преодолеть крайний "индивидуализм",
трактуемый зачастую в
аристократическом и
антисоциалистическом духе, как
полный разрыв личности с обществом,
так и плоский "социализм",
понимаемый как чистый социологизм,
вера во всесилие и всеблагость
общественных преобразований,
недооценка роли личности и ее
самостоятельности и пренебрежение
философией, - а то и просто принесение
личности в жертву на алтарь
безличных фетишей.
Поскольку анархическим течением,
доминирующим в России и на Западе в
начале XX века, было кропоткианство,
то Алексей Боровой сосредоточил свою
основную критику именно на нем. Он
отвергал в кропоткинском учении его
рационализм, механицизм и
редукционизм, чрезмерный
социологизм, веру в возможность
построения анархизма как
рационалистической и законченной
системы (справедливо усматривая в
таких попытках насилие над жизнью и
над личностью), веру в возможность
выработки "конечного идеала"
анархизма, идеализацию и фетишизацию
творческой силы масс - для Борового
исходной и главной реальностью,
творцом истории является не масса, но
личность.
Если мыслителю и не удалось в полной
мере осуществить задуманный им
теоретический синтез и разрешить все
поставленные им вопросы, то, по
крайней мере, он сумел наметить
проблему, нащупать болевые точки
традиционного анархизма и поставить
задачу их преодоления.
II. Учение Алексея Борового о личности.
Признавая теоретические
заслуги либерализма и социализма,
Боровой подчеркивает, что либерализм
поставил вопрос о политических
правах личности, а социализм - об ее
экономической обеспеченности. Но
только анархизм - это философия
личности par excellence, отрицающая все
надличностные фетиши и ставящая во
главу угла, в центра всех своих
построений живую человеческую
личность: "Из всех формул, в
которые страдающее, мыслящее и
мечтающее человечество, облекло свои
страстные искания общественного
идеала, - анархизм, несомненно,
является наиболее возвышенной и
наиболее полно отвечающей на запросы
пытливой человеческой мысли.
Наиболее возвышенной, говорю я,
потому что центральной идеей
анархизма является конечное
освобождение личности".
В своих работах Боровой неоднократно
повторяет: "Личность есть центр
анархического мировоззрения. Полное
самоопределение личности,
неограниченное выявление ею своих
индивидуальных особенностей - таково
содержание анархического идеала".
Выступая против всех учений,
гипостазирующих надличностные
объективированные фетиши и общности:
Государство и Народ (Ж.Ж.Руссо),
Человечество, как единое Существо (О.Конт),
Класс (К.Маркс) и т.д., Боровой
справедливо указывает на "отсутствие
подлинной реальности у общества, как
такового. Подлинной самоочевидной
реальностью - является личность.
Только она имеет самостоятельное
нравственное бытие, и последнее не
может быть выводимо из порядка
общественных отношений". Личность
всегда первична (не генетически,
разумеется, а аксиологически!), а
общественность - вторична,
производна, она "реальна
отраженным светом, светом реальной
личности". Если личность является
абсолютной ценностью, первичной и
непостижимой до конца, творческой и
уникальной, то общество в лучшем
случае, обладает ценностью вторичной,
относительной. Никогда личность не
может быть сведена целиком к
обществу, не может быть полностью
детерминирована и, напротив,
общество всегда движется и
развивается через деятельность,
через творчество и инициативу
конкретных личностей. Поэтому
антагонизм между личностью и
обществом невозможно преодолеть; "идеальное,
гармоничное общество" означало бы
смерть личности; напротив,
социальное развитие осуществляется
всегда через драматическое
столкновение творческой и
свободолюбивой бунтующей личности с
косными и инерционными формами
общежития. Личность - первична,
уникальна, интегральна, она - творец
истории и не сводится только к
социальному и только к разумному.
Однако все сказанное отнюдь не
означает, что Алексей Боровой
отрицает общество. Отдавая приоритет
личности в конечном счете, он
признает, вместе с тем, огромное
значение общества для формирования
личности. Если личность не сводима
целиком к обществу, в котором она
вырастает, и которое она перерастает,
(и потому нельзя гипостазировать
общество как самодовлеющую сущность
и "субстанцию") то точно также
личность и невозможна без общества.
Алексей Боровой отрицает "абсолютный
индивидуализм" и стремится к "оправданию
общества" в его относительной
ценности. Главный вопрос, стоящий
перед анархизмом, по мнению Алексея
Борового, таков: "Каким образом
можно осуществить абсолютную
свободу индивида, не прекращая
общественной жизни?".
Сам Алексей Боровой понимает, что
этот вопрос невозможно разрешить до
конца, но нельзя и не разрешать
непрерывно - не в теории, а на
практике - постоянно расширяя рамки
личной свободы. Алексей Боровой не
растворяет личность в обществе, как
Годвин, Прудон и Кропоткин, и не
уничтожает общество во имя личности,
как Штирнер, но, подобно Бакунину,
указывает на их взаимную динамику и
корреляцию: он понимает как
невозможность их полной
противоположности, так и их полного
гармоничного соответствия.
"Исторически и логически
антиномия личности и общества -
неустранимы. Никогда ни при каких
условиях не может быть достигнута
между ними полная гармония. Как бы ни
был совершенен и податлив
общественный строй - всегда и
неизбежно вступит он в противоречие
с тем, что остается в личности
неразложимым ни на какие проявления
общественных чувств - ее
своеобразием, неделимостью,
неповторимостью. Никогда личность не
уступит обществу этого последнего
своего "одиночества", общество
никогда не сможет "простить" его
личности". Общество всегда
усредняет, нивелирует, подавляет
личность. Но, наряду с этим, общество -основа
для развития личности, оно формирует
ее, находится с ней в глубокой
взаимозависимости и, как большая
свобода личности ведет к прогрессу
общества, так и больший прогресс
общества помогает развиваться
личности. "Но общественность есть
лишь связность подлинных
реальностей - своеобразных и
неповторимых. Поэтому
общественность не может быть
абсолютной целью личности. Она не
может быть безусловным критерием ее
поступков. Она - есть средство в
осуществлении личностью ее
творческих целей". Однако,
подчеркивает Боровой: "анархическое
мировоззрение полагает, что в
общественности подлинное
освобождение может найти свою опору.
Неограниченный индивидуализм ведет
к... дурной свободе".
Крайний индивидуализм стремится к
солипсизму, аморализму и деспотизму,
тогда как анархизму дорога ценность
и свобода каждой личности, и
потому невыносимо всякое рабство.
Поэтому анархизм "освобождает
личность через свободную
общественность".
Отрицая безличный объективизм,
гипертрофированный рационализм
традиционного анархизма, указывая на
невозможность построить анархизм
как "сугубо научное учение",
Боровой подчеркивает: "Все "научное",
"объективное",
рационалистически доказуемое бывает
безжалостно попрано, наоборот,
остается нетленным все недоказанное
и недоказуемое, но субъективно
достоверное. В "знании"
противоречия - недопустимы, вера
знает - любые противоречия. Всякое
знание может быть опровергнуто, а
веру опровергнуть нельзя. И анархизм
есть вера. Его нельзя доказать ни
научными закономерностями, ни
рационалистическими выкладками, ни
биологическими аналогиями. Его родит
жизнь, и для того, в ком он заговорит -
он достоверен. Тот, кто стал
анархистом, не боится противоречий;
он сумеет их творчески изжить в самом
себе. И анархизм не чуждается "науки",
и анархизм не презирает формул, но
для него они - средства, а не цель".
Преодолевая застарелые заблуждения
классического анархизма (и отчасти
возвращаясь к прозрениям Бакунина),
Боровой обновляет мировоззренческую,
общефилософскую основу анархизма,
приводя во взаимное соответствие его
цели и теоретическое обоснование.
Боровой ощущал проблему личности,
драму личности, как никто из
анархистов: личность невозможна без
общества, но и целиком не сводится к
нему; не может с ним полностью
слиться, не может не бунтовать, но не
может и отвергнуть его, покинуть его.
Общество в учении Борового предстает
одновременно и как условие появления
и развития личности, условие ее
свободы, и как ее антагонист, тормоз
на ее пути.
Боровой выделяет в структуре
личности как индивидуальное,
неповторимое, творческое начало, так
и "сверхличное",
альтруистическое, социальное.
Конфликт и сотрудничество, о котором
идет речь, таким образом, имеет место
не только между обществом и
личностью, но и внутри самой личности.
Причем этот конфликт, неразрешимый
теоретически, может разрешаться
только в практике - через непрерывное
самоосвобождение личности, которое
будет иметь своим следствием
непрерывное развитие общества. И
борьба личности против социальных
условностей и оков за свою свободу,
за свое личное освобождение, есть,
одновременно, и борьба за прогресс
самой общественности, в силу
глубокого "параллелизма" между
судьбами общества и личности.
Итак, Боровой честно и в полной мере
сознавал наличие данной проблемы,
признавал законность определенных
притязаний общества, и все же в
конечном счете вставал на сторону
личности. Как личность никогда не
остановится в своем развитии и не
будет целиком сводима к обществу и
предсказуема, так и общество, сколь
бы либертарно оно ни было
организовано, все же никогда не
откажется от своих посягательств на
суверенность личности и неизбежно
будет игнорировать данную личность в
ее цельности, неделимости и
уникальности, рассматривая ее лишь
как социальную единицу и функцию: "Антиномия
и заключается в необходимости для
личности последовательного
отрицания всех избираемых и
утверждаемых ею форм общественности
при неизбежности для нее
общественного состояния".
Резюмируя свое понимание данной
проблемы, Боровой заявляет: "Анархизм
есть апофеоз личного начала;
общественный процесс для него есть
процесс непрестанного
самоосвобождения личности через
прогрессирующую же общественность...
Анархизм строит свои утверждения на
новом понимании личности,
предполагающем вечное и
антагонистическое ее движение (борьба
с культурой за культуру). Поэтому он
объявляет антагонизм личности и
общественности неразрешимым и не
формулирует никаких программ".
Несложно заметить, что эти мысли
Борового продолжают и развивают
замечательное учение Бакунина о
бунте. Как понимает "личность"
Алексей Боровой? "Современная
личность есть конкретная,
своеобразная, единственная,
неповторимая индивидуальность,
интегральный человек, умеющий
гармонически сочетать в себе "святость
духа" и "святость плоти", не
остающийся чуждым ни одному из
возможных человеческих чувствований.
Самая совершенная моральная
бухгалтерия была бессильна
справиться с живыми антагонизмами
личности. Личность же оказалась
неспособной поступиться своими "правами",
не поступаясь чувством
человеческого "достоинства",
чувством, бухгалтерии совершенно
неизвестным".
Из признания вечным антагонизма
между личностью и обществом, для
анархического мировоззрения
неизбежно вытекает отрицание
возможности конечного общественного
идеала - подчеркивает Алексей
Боровой: "Конструирование "конечных"
идеалов - антиномично духу анархизма.
Анархизм - миросозерцание
динамическое". Он даже называет
эту идею основным мотивом своего
анархического миросозерцания. Таким
образом, анархизм оказывается не
застывшей догмой, но вечным
движением, открытым и динамичным
учением, которое принципиально
не может быть "закончено", без
риска превратиться в утопизм и
прожектерство.
Интересно отметить, что к подобному
же выводу - о невозможности конечного
идеала в рамках анархического
миросозерцания, о невозможности "анархического
общества", как чего-то застывшего и
раз навсегда установленного,
одновременно с Боровым приходит и
другой видный и интересный теоретик
русского анархизма - Яков
Новомирский (в своей поздней работе
"Петр Лаврович Лавров на пути к
анархизму"). Созвучны Боровому и
высказанные Новомирским мысли о
необходимости возврата от
кропоткинских схем к бакунинскому
наследию, и положение о том, что в будущем
безгосударственном
социалистическом обществе
сохранится антагонизм между
личностью и обществом (то есть не все
"зло" сводится лишь к наличию
государства), и делом анархизма
станет защита прав личности от
посягательств общества.
Идейные искания Борового и
Новомирского подвели своеобразный
итог классическому анархизму и
способствовали превращению
анархизма в "объемное" (а не
плоское), динамичное мировоззрение с
глубокой философией и широкими
теоретическими перспективами, а
также отходу от догматизма и
механицизма кропоткинского "научного"
анархизма.
Указав на основные слабые моменты
современного ему анархизма, Алексей
Боровой ищет адекватное философское
обоснование для возвышенных целей и
интересных социологических
построений анархизма и находит его -
в "философии жизни", отрицающей
застывшие формы, признающей разум в
качестве инструмента, а не господина
и верховного судьи познания,
провозглашающей примат жизни и
практики над теорией, отвергающей
"конечный идеал". Боровой ищет
также и адекватное духу анархизма
социальное движение - и находит его в
революционном синдикализме:
творческом, боевом, не скованном
догмами и бюрократическими формами,
рабочем движении, направленном
против власти и эксплуатации,
сохраняющем автономию индивидов и
одновременно объединяющем их в
совместном действии.
Алексей Боровой стремился углубить
философию анархизма и расширить его
теоретические перспективы,
подвергнуть его самокритике и
придать ему динамизм и открытость. Он
поставил и всесторонне рассмотрел
вопрос о философских основах
анархизма (в сравнении с
либерализмом и государственным
социализмом), разработал учение о
личности и о невозможности конечного
идеала в анархическом мировоззрении,
дал новую интересную критику
философии марксизма, обратился к
возрождению бакунинского наследия,
пытался преодолеть крайности чисто
индивидуалистического и чисто
социалистического направлений в
анархизме, сочетав идеи Бакунина с
идеями Штирнера и осуществив "прививку"
социализма к индивидуализму и "прививку"
индивидуализма - к социализму.
Боровой отдал должное обществу, но
провозгласил примат личности, как
высшей ценности анархического
миросозерцания.
Устами Алексея Борового,
выступившего с публичной лекцией об
анархизме в Государственном
Историческом Музее, анархизм в
России впервые в 1906 году открыто,
легально и публично высказал свое
кредо. Алексей Боровой подвергался
гонениям и при самодержавном, и при
большевистском режиме и, в отличие от
многих своих соратников и
единомышленников, (в частности, в
отличие от упомянутых И.Гроссман-Рощина
и Я.Новомирского) до конца остался
верен своим взглядам и идеалам. Ему
выпало тогда, в 1930-ые годы, завершить -
на целых полвека! - русскую
анархическую традицию и кануть в
безвестность. Сегодня наконец
следует воздать должное этому
замечательному мыслителю,
проповеднику свободы и певцу
личности. И, по нашему убеждению, из
всех анархических мыслителей XX века,
именно Алексей Алексеевич Боровой
сегодня актуален в наибольшей
степени. Помимо конкретных идей,
современные анархисты могут
позаимствовать у Алексея Борового
его честность как мыслителя и его
способность к бесстрашному
отрицанию устаревших догм, его
романтический пафос свободы и борьбы,
поэтическое воспевание личности,
веру в свободную волю свободного от
опеки человека. Алексей Боровой
сделал все, что мог, для того, чтобы
анархизм стал глубже и современнее,
он поставил многие вопросы, которые и
по сей день ждут своего ответа.
Возрождаемый русский анархизм не
может игнорировать этого
выдающегося, честного и благородного
мыслителя и не должен забыть его.
(1) "Публикуемая статья представляет собой заключительную главу кандидатской диссертации П.Рябова "Проблема личности в философии классического анархизма", которая носит название ""Самокритика" анархизма и разработка проблемы личности в философии Алексея Борового". Небольшие отрывки из этой статьи ранее публиковались в сборнике "Истоки российской духовной культуры. Материалы российской межвузовской научной конференции" (Ставрополь, 1997).
(2) По мнению известного современного исследователя русского анархизма - С.Ф.Ударцева, А.А.Боровой является крупнейшим представителем "постклассического анархизма" в России. Важнейшие анархические работы Алексея Борового: "Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм", "Революционное миросозерцание", "Революционное творчество и парламент", "Анархизм", "Бакунин", "Личность и общество в анархическом мировоззрении". Работая над данным исследованием, мы также использовали огромное рукописное наследие мыслителя, находящееся в РГАЛИ (в частности, неопубликованные работы Алексея Алексеевича: "Фрагменты о "зле"", "Детерминизм и фатализм", "Власть" и др.).