Леха Никонов

Техника Быстрого Письма  

С самого начала дул жуткий ветер.
Хлопнула дверь, я оглянулся,
я подумал – главное мента не встретить, –
и перешёл улицу.
В правой руке я сжимал сумку
с двумя килограммами травы -
её мне продали два наркомана;
эти парни совсем без головы,
обожранные кислотой и обкуренные,
еле выговаривали слова,
и хотя они были полными придурками,
у них оказалась прушная трава.
Я решил не ехать в метро, а взять машину,
и, выйдя на дорогу, стал тормозить такси.
Педерасты таксисты тянули резину -
никто не хотел меня везти…
Ещё бы, когда такая холодная осень
и хочется оказаться дома и смотреть телик,
а тут надо кого-нибудь подбросить
за небольшое количество денег.
Громыхая, как две тысячи бронетранспортёров,
подъехал трамвай, и я в него прыгнул,
оказавшись довольно-таки скоро
на финляндском вокзале. И вот что я там увидел:
три омоновца с автоматами и в бронежилетах
шерстили толпу людей незнакомых,
а я стоял и покупал билеты,
вернее один билет - до дома.
И когда я проходил мимо этих парней на службе,
повторяя про себя: – Спокойно, Лёха. –
Я понял, что свои детские игрушки
поменял на такие же взрослые,
а это плохо.
– Надо жить, рискуя, – повторял Ницше,
но когда видишь себя на пузе,
окружённым толпой ханыг и милицией,
понимаешь, что Ницше, наверно, грузит.
С этими мыслями я сел в электричку,
голос с ревербератором объявил остановку,
я начал искать по карманам спички,
представляя вагон большой крысоловкой.
Мы ехали где-то часа полтора - два.
Люди вокруг читали газеты, разгадывали
в кроссвордах какие-то идиотские слова -
они себя ежесекундно обкрадывали.
Октябрь плевался красными листьями,
из него вылезала суббота,
исключая индивидуальные признаки
из моего обихода.
На вокзале я не задерживался долго -
вышел на улицу и сразу в маршрутку,
из окна которой в районе южного посёлка,
увидел знакомую проститутку.
Она шла, лихо виляя жопой,
вместо глаз у неё были голубые точки,
она решительно ресницами хлопала,
собираясь кому-нибудь отдаваться ночью.
Когда я оказался дома, был уже вечер,
прожектор резал на небе зигзаг,
я позвонил по телефону, договорился о встрече
и закурил огромный косяк.
Потом я заснул, потому что накурился сильно
и, увидев во сне ментов-омоновцев,
вёл себя достаточно агрессивно,
выкалывая им глаза ножницами.
Один из ментов заявил мне прямо
– Говорят, что стихи твои, даже, не изданы, –
и лицо его плавало красной раной,
на которую я смотрел пристально.
Меня разбудил телефонный звонок подружки.
Я разбил телефон, закурил сигарету.
Содержимое сумки являло сорок две кружки,
и я их высыпал на газету.

10.03.

Страна это сразу все страны.
Дворцы и неоновые рекламы,
река, вколоченная в гранит,
шум города, очень похожий на крик,
время, в котором, как в светофоре,
снизу на самый верх:
прошлое полное жизни,
настоящее - яркое пятно
и будущее одно на всех.
Ни одного достойного варианта.
Этот город уже ослеп -
дворники усыпили гирлянды
и даже фонари стали светить тусклее.
Надо учиться маскироваться,
завязать или наоборот развязаться,
влиться в поток людей. Впрочем
в этом месяце не отличишь дня от ночи
и музыки от стихов,
нормальных людей от сволочи.
В жарком пламени кабаков -
любовь это просто кусок пизды.
Мы сходили с ума от холода.
В это время года не разводят мосты
и всех девчонок увезли из города.
Я присутствовал при расстреле.
Их раздели
догола. Они были приговорены
и в ладошках прятали груди.
Расстрелом командовал президент великой страны -
Владимир Владимирович Путин.

04.10.25.01.05.

Весна опять наебала;
Вместо тепла - холод.
Моя авторучка застыла
Меня окружает город.
Трава, которая имела глупость вылезти,
выглядит лицемерным вызовом
уже подыхающей зиме.
Машины едут в сторону центра.
может там хоть немного теплее.
Птицы, что вчера надрывались ополоумев,
все как одна заткнулись,
как будто их просто не стало.
Весна опять наебала
этот проклятый город.
Моя авторучка застыла.
Вместо тепла - холод.

14.00.19.04.05.

Я тебя люблю, люблю, но скажи – зачем?
Мы с тобою в окружении этих стен
Сотне глаз и бездны неба
Грязной синевы
В окружении деревьев
Без листвы.
Как? Ведь по календарю весна, а на деле?
Мы точно сошли с ума
В самом начале недели
Я тебя люблю, люблю, но скажи – зачем?
Мы с тобою в окружении этих стен

02.47.28.04.05

Заря над рабочим районом долго
прыгала между домами.
У меня есть трава и водка,
и никакой морали.

03.00.25.11.03.

Атеизм и прокладки “олл вэйз” -
это суперкомфорт!
Очередной мак-дональдс
пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
потому что нельзя работать -
свастика это знак доллара
на пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
от ненависти к этой мрази,
которая ходит в гости,
устраивает праздники.
У стада свои законы,
поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
потому что короткое лето,
и поэтому так прекрасны
огни твоего гетто.

05.30.01.12.02.

Вот ночь и белые фонари,
как декорация для любви.
Вот зашторенное окно.
В него не посмотришь, оно
закрыто цветной занавеской.
Вот белая, тонкая леска –
дым заводской трубы.
Качаются тихо столбы,
город молчит, издавая крик
на очень короткий миг.
У этого мига нет края
и я это понимаю.

02.40.28.04.05.

Я зашёл к этим торчкам,
просто от нечего делать
и словно попал в капкан
наркотиков, шлюх и денег.
Три с половиной дня
мы с ними бухали, торчали;
все вещи в глазах у меня
кричали.
Происходящее было, как триллер
с привычно-плохим монтажом -
пацаны зарубались, а девки выли,
как будто их режут ножом.
Одна из них, с видом Лив Тейлор,
корчила из себя звезду,
но я ей, один фиг, не верил,
расценивая как пизду.
Я кинул в неё сигарету,
а сам пошёл на балкон.
Синий балтийский ветер
сопровождал этот сон.
Она побежала за мной,
полезла мне в джинсы нагло.
Я ей сказал – иди домой, –
а проще – пошла ты на хуй!
И тут она прыгнула вниз -
игра оказалась грязной,
а солнце, цепляя карниз,
висело кровавой кляксой.

03.00.01.12.03.

Ночью все кошки красные.
Помадой из дохлых птиц,
факел ночного магазина раскрашивает
телевизионной вышки шприц.
Прячется между домами
дешёвым портвейном контроль.
Ночью все кошки красные.
Все единицы ноль.
Верной приметой реакции
ночью, все кошки красные.
Выглядывают из квартир полутрупы.
Верь в революцию -
так будет проще!
Жри человеческое говно!
Вот революция! Вот оно
понимание запредельности!
Ты можешь
отказаться от вечности?
Выйти из туалета
сверхчеловеком?
Всё остальное - поза!
Любая твоя угроза порядку
превратится в общение
с поверхностью чистых идей.
Ночью все кошки серые.
В поиске скоростей.
В поединке с балтийскими грозами
и с разорванными листами
дожди заливаются слёзами
над нашими городами.

07.07.02.

По моему подоконнику стекают
капли дождя и нет ничего проще,
чем рассказать о красоте
падения этой капли, высоте
её измерения.
Каждую долю мгновения
тормозя время
надо ли выражать?
Жаль, если это действительно надо!
Справа и слева финский залив.
И в этом такая правда,
как в том, что шевелится лифт
в доме напротив. Живёт шизофреник,
умирают герои или мещане.
Это не озлобленность, поверьте,
это отчаяние.

01.24.19.05.03.

ОДИССЕЯ

Итак,
поднимавшийся по лестнице человек,
- время двенадцать, энное декабря. XXI век, -
как любой обыватель - мудак.
Итак, он поднимается по лестнице.
О, стены; обоссанные и разрисованные
знаками, матерной руганью, именами
и объяснениями в любви.
Грязные стены блочных домов. Они
притягивают, как магнит
уличный шум - пустоту мира.
Квартира
полыхает от понимания тайны, в ней
человек поднимается по лестнице на самый верх,
то есть на самый последний этаж.
Расстояние в триста шестьдесят пять дней -
ругань и саботаж,
где цифры танцуют и время - враг.
Итак,
он стучит в эту дверь. Мудак,
что его там ждёт, кроме
электромагнитных волн;
магнитофона, компьютера, телевизора,
радио, видео, микроволновой печки,
девки,
которую надо любить,
потому что любить надо.
Я ненавижу этого гада.
Итак, дверь открывается.
Лай собак врывается
вместе с вонью парадной.
В моём государстве,
то есть в холодной и грязной стране,
где ничего не светит мне никогда,
всегда
люди ходят с серыми лицами.
Некоторых тормозит милиция,
некоторых даже отпускают
или пинают в своих отделениях
менты моего поколения.
Он вошёл,
она радостно шепчет – здравствуй…
Вот картина мелодраматической срани,
хотя он для неё, возможно, станет
кем-то, вроде Улисса, которого не было год,
и теперь он вернулся.
Фонари в подворотне пинают в живот
улицу.
И чёрный магнитофон
страдает музыкой прошлого
тысячелетия в комнате из восемнадцати метров;
в определённом смысле её ровеснице,
если метрическую систему перевести в года.
И они говорят, что всегда
будут друг друга любить.
Меня начинает тошнить.

03.25.26.12.02. – 5.01.03

Хватит пиздеть!
Иди разбивай витрины,
если ты социально против.
Хватит пиздеть!
Выеби свою сестру,
если тебе на всё плевать.
Хватит пиздеть!
Ты можешь только жрать
пиво, работать на ёбаную систему. Знаю;
чтобы хоть что-то иметь.
Поэтому заклинаю:
Хватит пиздеть!

00.13.23.11.02.

Хватит пиздеть, потому что с годами
город съёживается,
становится меньше…
Ментами утыканные перекрёстки,
десятилетия вешают.
Кровоподтёками переходы
ломают линейность проспекта;
и всё-таки у свободы
определённый вектор.
Хватит пиздеть. Он примитивен,
точно игра в крестики - нолики,
когда авторучка удав,
слова, как визжащие кролики;
когда авторучка топор
и лезвие гильотины…
Как же держится до сих пор
бумага - тварь и скотина?
Визжат под пальцами поколения.
Чувствуют, суки, смерть -
Воля и Представление.
Поэтому хватит пиздеть!

4.18.29.11.02.

Я проткнул свою руку шилом
и теперь вся ладонь занемела,
я хотел, чтобы было красиво,
хоть и выглядит скверно.
Пьяная мразь злорадствовала
– Тоже, мне, горе…
А кровь текла по канализации
в балтийское море.
Я мечтал видеть их повешенными…
Тех, кто меня окружал
перестрелять, как собак бешенных…
Один из них мне сказал
– Ты дерьмо! Ты никому не нужен!
Я ответил, что нужен всем,
а в его зрачках суженных
отсвечивал Вифлеем.
Потом я бил ему морду,
и меня оттаскивали бляди,
одну из которых, по ходу,
я отодрал. На кровати
в прокуренной комнате, я проснулся
…окошко царапал снег…
люди ходили по улице.
Среди них был только один человек.
Он зашёл в эту комнату. Мне стало плохо.
… кажется, это было воскресение…
Он схватил мою руку – Послушай, Лёха,
я русский поэт Сергей Есенин!
– Отстань от меня! – закричал я в ужасе,
– Ты повесился, предварительно вырезав вены
ещё в прошлом веке! – и комната кружится,
выворачивая свои стены.

02.40.04.01.04.

Транквилизаторы или трава,
всё это ерунда.
Главное будет текст,
где никогда не было. Две тысячи два.
Пьянки и медузы воспоминаний,
ужас перед известностью -
раковой опухолью художника.
Одесную,
сидя у престола третьего века,
скалится северное королевство;
предвыборными плакатами,
стреляющими автоматами,
тем, чему даже ты не поверишь,
и требует Газа и Зрелищ.

19.29.03.12.02.

Возможно
мир - это мусорная корзина, в которую брошена
горящая зажигалка пристального взгляда солнца.
Хуже, чем черви в гниющем мясе,
крошатся времена года.
Пламя из любви и грязи;
природа шевелится за пределами города.
Надо быть полным дерьмом,
чтобы стучаться в дверь,
закрытую навсегда.
Я, лучше, найду мента
и проткну ему горло штыком
за то, что в тот день, мельком,
только краем зрачка, случайно
я видел, как орёт отчаянно
вся реальность.

02.10.24.07.03.

Девочка шла вдоль дороги.
Её обгоняли машины.
Она могла трахнуться с кем угодно
и всё равно была чистая.
Её снам позавидовал каждый,
если бы мог их увидеть.
В придорожном кафе она пила водку
с водителями грузовиков,
делала им минет,
расспрашивала про любовь.
– Как это бывает, когда любишь?
Те, что-то мычали и старались
побыстрее уехать.
Она напрашивалась в дорогу.
Ей хотелось увидеть весь свет.
А ведь её сны, были гораздо важнее,
чем представления обычных людей
о любви и других городах,
потому что в их тусклых мечтах
ничего интересного нет.
Её зарезали на окраине
грязного русского города
и, вместе с так не кстати оборванными снами,
пропали все поводы
говорить о любви языком поэтов
двадцатого века.
Её тело валялось на пустыре
под розовым покрывалом снега.

02.15.25.02.05.

Вечность, конечно же, круг.
Жизнь, безусловно, квадрат.
Из города Эн в Петербург.
Электричка. Оттепель. Март.
Так миллиард вещества
вращается в карусели
времени, как слова,
которые надоели.

10.30.08.03.03.

К сожалению, умной и верной
быть невозможно. Нельзя!
Спермой
ты измазана вся.
Я могу без тебя жить!
Я плевал в твои, чёрной тушью,
размазанные ресницы!
– А как же социальное обеспечение?
Тебе повезло родиться
красивой
и гладкой, как латекс,
мечтой тинейджера.
О, принцесса поллюций и шейпинга
с узкими бёдрами
и грудью из порно восьмидесятых.
В пристальных взглядах!
В лифте и на скамейке
давай, пока ты такая!
–А как же социальное обеспечение?

4.00.02.12.02.

Белая ночь - плохой героин.
Серый размазанный цвет.
Каждый из нас, выжигая пространство,
оставляет какой-нибудь след -
принцип определенности места.
Я смотрел на кровавое тесто
восходящего солнца и знал,
что здесь не хватает красок.
Я хватал воздух ртом, ничего не понимал,
меня окружали люди
и я не увидел их глаз.
Мы проживаем одну только жизнь
бесконечное количество раз.

02.32.12.03.05.

Имени не назову.
Ты, обычная девчонка -
только твоя слюна
сладкая, как сгущённое молоко.
Мона Лиза, конечно, блядь.
И про это стыдно не знать.
Давай!
Раздвигай свои ноги, глотай
сперму. Так останавливают время.
Это тебе не Марсель Пруст,
а настоящий Уэллс.
Лёгкие наркотики, секс -
чтобы тебя убедить,
что стыдно так просто жить.

16.06.02.

Я же тебе сказал,
что не могу видеть людей,
когда солнце пинает слепые глаза
ленинградских пустых площадей.
Я же тебя просил
не выходить на улицу днём,
а теперь мы едем в грязном такси
неизвестно куда. Вдвоём,
полусонные, хотя время всего
два с половиной часа
и у нас с тобой нет никого,
кому мы могли бы сказать
– я тебя знаю, – таков
принцип всего секретного.
Только я отказался от прежних стихов
совсем не для этого.
Посмотри, как солнце лучами вытерло
всю улицу до светофора.
Это выцветший воздух Питера
держит июль за горло.

06.04.

Это инстинкт.
И я повинуюсь
твоему великолепию улиц,
которые скользят под ногами.
Так оранжевыми кругами
расползается кровь на бумаге.
Хватит!
Я думал стихи - необходимость
и превратился в мишень,
в подонка, выцеживающего слова
в любых обстоятельствах.
Везде и всегда.
Кому это надо?
И для чего?
Я уже, блядь, не узнаю никого
и никому не верю,
точно прирученный волк,
скулящий перед твоей дверью
свобода! Да, да, да.
Электрический костёр на сцене
не гасится никогда.

14.00.15.03.05

Безразлично, которое время суток,
то есть, какой-нибудь промежуток
на циферблате, совсем безразличен.
И хотя он, конечно же, явно отличен
от других, что появятся много позже,
в чём-то они похожи.
Эта похожесть, предельно шатка -
у неё есть своя загадка.
Не будем же торопиться с ответом,
давай, лучше, этим летом
курить и бухать, и не думать вовсе
о том, о чём нас не просят.
Луна оказалась совсем раздетой
и небо, разорванной грязной газетой,
скомкано. Видимо так и надо.
Всё предопределено.
Так не выдерживает взгляда
выбитое окно.

22.40.03.06.04.

Тебе не хватает малого -
понять, что нас только двое,
что время одно наебалово,
пространство другое.

05.00.25.11.03.

В одиннадцать вечера события ускорились.
Очередная страница была перевёрнута.
Я понял, что снова стою у стенки.
Градусник показывал диалектику холода
без всякой оценки.
Влюблённые пытали друг друга
в далёких, глухих комнатах.
Им была необходима разлука,
но они этого не понимали -
девчонка кричала без всякого повода.
Они меня, окончательно, достали.
Это была рекламная акция,
невозможная подлость и провокация,
наглость, двуличие, ложь и подлог.
Самолёты летели в Нью-Йорк.
Бомбы стали чем-то вроде дождя,
а в телевизоре убивали детей.
Парочка выясняла отношения.
Моё поколение пристально
наблюдало за тем, как убивают детей.
Всё происходило достаточно быстро.
Отрезок времени это просто выстрел,
направленный в никуда, в ничто.
Его любовница схватила пальто
и убежала, ударом двери
заставляя себе поверить.

03.30.27.02.05.

Утро это глухой удар,
концентрация пустоты,
утро это такой пожар,
в котором горят мечты.
Утро это структура стали
в радуге из огня.
Знаешь, мы всё потеряли
четвёртого сентября.

04.10.04.

Пропало стихотворение,
в нём было четыре цвета -
настоящее совершенство.
Я его потерял то ли в метро, то ли в подъезде,
а может на улице.
Тому, кто его найдёт, не позавидуешь -
находиться в постоянном ужасе,
мучиться
присутствием чистого абсолюта…
Ничего интересного.
Поэтому я, как будто,
не требую, чтобы его вернули и даже
покажу две последние строчки.
Расцарапали окна многоэтажек
пальцы сиреневой ночи.

03.40.02.02.05.

Это прекрасней, чем можно представить;
видеть, как бледно-розовым светом
блестят твои губы.
Когда ты была подростком
мечты были ярче,
как у всех нас.
Теперь тебя дёргает на дискотеке
обычная жизнь.
Когда у тебя начались месячные -
брат забухал, проездные билеты стали дороже,
а водка дешевле.
Мне шепчет на ухо жизнь -
проснись.
А дискотека пульсировала,
точно гигантская артерия.
Ничего не было слышно,
кроме биения сердца,
кроме визга новорождённых,
родившихся в эту ночь.
Хотя мы всё слышали,
мы не обращали внимания
на продолжение такой удивительной жизни.
А она, сворачиваясь в себя,
в кашу естественного отбора
существовала неизвестно для
чего другого.

04.15.13.02.05.

Ах, возьми меня с собой
Туда, где лето
Туда где тёмно-синий прибой
Стонет в объятьях ветра
Туда, где можно трахать кого попало,
Курить траву и ничего не делать,
Туда где небо огромное одеяло
Как будто разрисовано мелом.
Куда ментов вообще не пускают,
где солнце прыгает так высоко,
что глаз даже не хватает
увидеть как оно далеко

02.03.23.04.05

Этот день навсегда забудь;
он приблизил редакцию сборника.
Это, как звенящая суть
позапрошлого вторника,
это окончание записи альбома
точно ордер на обыск,
это, как высказанное слово,
(после восклицательного знака пропуск),
это видимость, это структура
последовательной, разговорной речи
и главное: это не литература!

А простой, заурядный вечер.
Где любая мечта, всего лишь, пароль,
где трамвайные рельсы ползают
между нами. Не уходи, постой…

17.30.26.07.04.

Техника - крайняя степень формы,
Быстрого - категория времени,
Письма - коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены
в туалете петербургского клуба.
В дыме сигарет и сканга
я блевал в унитаз, одна подруга
держала меня за колени.
Орала (хоть я ничего и не слышал
в своём понимании слова нирвана)
– Все говорят, у тебя едет крыша
от транквилизаторов и марихуаны.
Держала меня за плечо
и радуга звенела в сиянии
ржавой воды унитазной дырки.
Техника быстрой линии,
для которой не существует крики
ёбаной дуры из полуподваль-
ного клуба на Перекупном.
Поэтому Грааль
любая посуда с вином.
Именно так я пинаю сознание.
С ними невозможно разговаривать.
Хоть я и не пизданутый гедонист,
я и теперь заворожён реальностью,
и даже, подпишусь под тем,
что не хочу ничего другого,
потому что не знаю зачем.

02.08.26.03.03.

На небе розовый лак.
Я еду без повода
в метро, которое разноцветный червяк
во внутренностях города.
Я мечтаю о том, что неплохо бы
обзавестись пистолетом…
То есть, каждому настоящему поэту
я бы выдавал по пистолету!
Станции с охуевшим видом
шатаются, точно пьяницы.
Я утверждаю, что между шахидом
и поэтом нет никакой разницы.
Каждый из них выжидает,
чтобы потом взорваться -
красным, оранжевым цветком;
книгами и поездами
в которых людей битком -
они движутся, оставаясь на месте,
потому что движение всё!
Я хотел рассказать об одной поездке
и ничего, что ещё.

17.00.01.07.04.

… и всё-таки бывает такое:
луч солнца режет собою обои
пополам
и я сам,
и всё, что меня окружает,
превращаем секунды в года.
Нет, правда, бывает, что иногда
я верю в любовь, и твои жесты
не фальшивят и представляют собой послание,
где есть простота оправдания
фальши, и значит её уже нет!
Необходимость сознания это привет
из места, в котором солнце не обязательно существует…
Меня это не волнует.

11.30.03.06.03.

Я оказался случайно
в центре зимы и холода,
когда будильники заверещали
по всему городу.
Я увидел дырявое небо
и понял, что это послание.
Необходимы - победа,
рифма, трава и реланиум.
Надо было звонить барыге,
а потом ждать открытия книжного маркета,
в общем, необходимы - книги,
трава и транквилизаторы.
Присутствие прочего недоказуемо.
Кайф это то, что возможно проверить,
то есть все то, что непредсказуемо
невозможно измерить.
Путинский принципат в телеприемнике
огласил помещение криком,
когда в середине вторника
я пришел покупать книги.
Мойка или Фонтанка, я слабо
разбираюсь в названии местных канав,
тоже орали как падлы.
Я где-то ошибся, назвав
происходящее грязной шуткой,
но только когда я зашел в магазин
книги как проститутки начали лебезить.
Я пытался смотреть только прямо.
Мне очень хотелось пить.
А на полках разыгрывалась драма,
и я ее не мог остановить.
Книги орали и жрали друг друга,
раззевая бумажные пасти,
а на улице красная вьюга
разрывала прохожих на части.
Это действительно было круто
и я снова забыл все слова,
потому что закончились - утро,
транквилизаторы и трава.

02.04.

СОДЕРЖАНИЕ

с самого начала… 10.03.
страна это сразу все страны… 04.10.25.01.05.
весна опять наебала… 14.00.19.04.05.
я тебя люблю 02.47.28.04.05.
заря над рабочим районом… 03.00.25.11.03.
атеизм… 05.30.01.12.02.
вот ночь… 02.40.28.04.05.
я зашёл к этим торчкам… 03.00.01.12.03.
ночью все кошки красные… 07.07.02.
по моему подоконнику… 01.24.19.05.03.
одиссея. 03.25.26.12.02.
хватит пиздеть. 00.13.23.11.02.
хватит пиздеть. 04.18.29.11.02.
я проткнул свою руку… 02.40.04.01.04.
транквилизаторы или трава… 19.29.03.12.02.
возможно... 02.10.24.07.03.
девочка шла вдоль дороги… 02.15.25.02.05.
вечность… 10.30.08.03.03.
к сожалению… 04.00.02.12.02.
белая ночь… 02.32.12.03.05.
имени не назову… 16.06.02.
я же тебе сказал… 06.04.
это инстинкт… 14.00.15.03.05.
безразлично… 22.40.03.06.04.
тебе не хватает малого… 05.00.25.11.03.
в одиннадцать вечера… 03.30.27.02.05.
утро… 04.10.04.
пропало стихотворение… 03.40.02.02.05.
это прекрасней, чем можно представить… 04.15.13.02.05.
ах, возьми меня с собой… 02.03.23.04.05.
этот день навсегда забудь… 17.30.26.07.04.
техника быстрого письма. 02.08.26.03.03.
на небе… 17.00.01.07.04.
и всё-таки… 11.30.03.06.03.
я оказался случайно… 02.04. 

ПРИЛОЖЕНИЕ

ГЕРБАРИЙ ТЕХНИКИ БЫСТРОГО ПИСЬМА

ПРЕДИСЛОВИЕ
Ни в коем случае, не хотелось, чтобы «ГЕРБАРИЙ ТЕХНИКИ БЫСТРОГО ПИСЬМА», понимали как законченное литературное произведение, в отличие от «Техника Быстрого Письма» или «Нехардкор». Это всего лишь черновики и поэтический мусор, в котором среди всякой дряни, возможно, блестят изумруды, но чего не бывает на помойке…
Досужий и рассерженный читатель, конечно, вправе спросить – Чего ради? Или как выражаются в нашем с Вами кругу, – Какого хуя? Но я отошлю его к предисловию к четвёртой редакции, или как выражаются в нашем с Вами кругу – На хуй! Многие стихи были выброшены, вырваны с кровью, вследствие своей идеологической перегруженности, другие были откровенно слабыми или цитатными (первая редакция). Я признаться, всё-таки, чувствую некоторую неловкость, выставляя свою мастерскую на всеобщее обозрение, поэтому хотелось бы подчеркнуть ещё раз: «Нехардкор», «Техника Быстрого Письма» - законченные литературные произведения; две первые части трилогии «Галлюцинации», которую я намерен завершить в неизвестном нам всем будущем. Что же касается «Гебария…» он имеет отношения вовсе не с литературой, пожалуй, это плохо-хронологически-зафиксированная история моих поражений и побед. Каждое стихотворение «Техники Быстрого Письма» писалось Ван-Гоговским методом, то есть очень-очень быстро. От 10 до 30 минут. Лучшие стихи сборника написаны практически в бессознательном состоянии. От идеологии (вторая редакция) я пришёл к музыке (канонический текст) и в этом вижу свою главную заслугу, как поэта. «Гербарий…» даёт ухудшенное и размытое изображение того, как всё происходило, не имея при этом никакого отношения к литературе.

Лёха Никонов
23 апреля 2005 года
03.07.


Стихи не вошедшие в канонический текст


Интервью.

– Красный рот,
синие глаза,
чёрные волосы,
семьдесят стихотворений,
примерно столько же песен,
две-три статьи
в самиздатской прессе.
Изнасилования,
наркотики,
эксгибиционизм,
страх перед беременными,
истерики на сцене
и в жизни,
моя любовь,
одиночество и слова.
– Всё могло быть намного лучше…
– Мой любимый художник Делакруа,
мне нравится поэт Слуцкий.
Мой возраст тридцать два года.
Я ненавижу партии и группы.
Я до сих пор считаю, свобода -
единственное ради чего стоит жить.
– Всё это конечно, круто, но позвольте спросить:
вы гордитесь этой галиматьёй. Считаете себя пророком,
при этом, не видя за собой, буквально, ни одного порока.
Ведь раз, вы их выставляете, значит считаете
это естественным для человека -
эксгибиционизм!
– Я всё время спускаюсь вниз,
я курю сигареты,
траву и гашиш.
Я не разу не ездил в Париж,
зато видел Москву - она отвратительна,
так же как все города.
Мне всегда казалось таким удивительным,
что иногда…
– Я не об этом. Ведь всё же признайтесь -
это какой-то бред и ничего нового;
заливать весь белый свет,
извините, но самым настоящим говном.
– Я утверждаю: любовь это оружие,
определение хлеще:
это канализация для сердца.
– Вы сумасшедший?
– Мой диагноз -
шизо-истероидный тип,
с ярко выраженными нарушениями адаптации,
я был влюблён,
обнимал предателей,
я всё время играл с огнём,
требовал слишком многого.
– Вы пишете ночью или днём?
– Ничего особенного;
посмотрите содержание.
Я не выполнял ничьих приказаний,
но жду их целую жизнь.
– Кажется, вы уводите разговор в сторону…
– А у нас платоновский диалог?
– Нет, я к тому, что, не лучше ли
признаться и подписать показания!
– Мой текст это просто залог
вашего непонимания,
но признайтесь и вы, что всё же
вы чувствовали что-то похожее,
в смысле, чем ниже - тем выше…
– Говорите, пожалуйста, тише,
я, ведь, всего лишь ангел.
Подписываете показания
или нет?
Это не биография или автопортрет.
Это признания.
– Я не ангел. Я просто поэт.
До свидания.

03.50.20.02.05.

Дело поэта писать стихи,
и если внимательно перечтёте
“технику быстрого письма”,
вы там найдете
некий смысловой сдвиг,
иррациональное место…где-то в середине
и если вам действительно интересно:
- я видел какие-то огни и…
перемены
(на самом деле меня окружали стены
обычной квартиры), чертил рукой
слова, содержание которых заслонило собой
всё что обычно делает рифма:
Карфаген должен быть разрушен, либо
мы станем ловкими фокусниками на службе
у толстомордых блядей или государства.
И чего ради? Страха перед наркотой,
тоской, что ночью мы жрём, запивая водкой.
Я буду резать ножом любого,
кто скажет хоть слово
о том, что со мною сегодня не будет.
В обычных домах обычные люди
знают про выбор, но он им не нужен.
Карфаген должен быть разрушен.

04.47.29.12.04.


Двадцать четыре дороги,
выползают из города
в разные стороны.
по стране, в которой
мы живём, где мы вечером слушаем
как говорит на чужом языке
город с ножом в руке,
как распинается утро
на всех перекрёстках и площадях
матом и разговорами
о следующей заработной плате.
Этот город как будто в платье
из паутины железных дорог,
из новостроек, окружающих центр
безупречного серого цвета.
Практически существуют только жертва
и палач. Наблюдатель и объект.
Плюс закон компенсации.
На границе у цивилизации
так было всегда и, наверное, будет.
Здесь по шесть месяцев холодно.
Двадцать четыре дороги по людям
выползают из этого города.

04.20.17.01.05.

В купе уже все засыпали,
в плацкарте бухали
и лапали девок.
И те, и другие не знали
зачем и куда они едут.
Я тоже не знал, спать не хотелось.
Я был в вагонах, где лапали девок,
пили из горла водяру,
смеялись, когда хотелось
плакать и выть от отчаяния.
Но вместо этого мы все кричали
какую-то песню и пили водку,
запивая её минеральной водой.
Кто выходил из вагона уже не возвращался…
Никогда.


04.05.
Из крана капала вода
и задавала ритм.
Внимание! говорит
бесконечность. Никто не слушал.
Перебивая друг друга, несли чепуху,
а ритм был идеальным.
Я вскочил и закричал:
– Заткнитесь суки!
Меня ударили в лицо,
связали руки,
делали вид, что меня просто нет.
– Очень примитивный поэт,
под явным влиянием Бродского,
Маяковского,
Рембо и Аполлинера.
Меня пиздили ногами. Для всеобщего примера
выставляли политиканом
или безграмотным наркоманом,
но из крана капала вода
и я слышал невиданный ритм
бесконечной вселенной
и я был первым, кто это услышал.

02.25.23.04.05.


издайте сборник моих стихов,
а лучше идите нахуй.
Я, собственно, уже разговариваю с будущим,
и так далее.
Я не бегаю по редакциям, потому что они мне не нужны,
я пишу стихи для шпаны,
и девчонок из концлагерей,
которые будут всегда,
следовательно, когда
стыдливо
выговаривая моё имя
профессура будет считать цитаты -
у меня для них выгребная яма -
пусть не забывают,
что я ненавижу интеллигенцию явно.

03.15.25.02.05


БОНАПАРТИЗМ И МЫ

В наше время,
на книжных прилавках подержанных книг
легче простого
найти жизнеописание Наполеона
разных писателей, лучше и хуже…
Но что интересно -
попробуйте найти что-нибудь о французской революции,
Конвенте, Марате и Робеспьере…
Не выйдет!
На улице вышеупомянутого персонажа,
а потом и в соседнем сквере,
мы превращали прогулки в парады
жителей городской империи.
О, какие великие люди –
исторические деятели,
нагадившие кровью
и попавшие в учебники.
Улица гремела, и люди шагали -
сила концлагерной жизни!
Мы наблюдали. Я и приставший
обыкновенный житель
этого города, где нас окружали
скверы, дворцы и милиция.
Это не игра слов и не путаница,
а констатация факта!
Вам, жителям этого времени,
в ожидании террористических актов.

06.05.01.05.



Каждый убийца конечно художник,
даже если рисует мелко
и, в самом деле, ведь ножик
не бухгалтерская скрепка!
Моя учительница была такой же –
проверяла мои ощущения,
своей перекошенной рожей
вызывая одно отвращение.
Не замечая бирюзовой волны
неба, в окружении новостроек,
фабрик, заводов, тюрьмы,
телеграфных столбов, помоек…
она лезла мне в душу,
наглая тварь,
в этом вся, правда!
Она хотела меня наебать
если б у неё получилось,
была бы рада.
Я ударил её в лицо кулаком
и на нём появились знаки –
смирения и доброты, а потом
меня выгнали из путяги.

03.23.06.06.04.


Люди сидели в квартирах.
Собака подыхала в подъезде.
Из её пасти текла слюна,
она дышала, так быстро,
что это было похоже
на шум вентилятора.
У моего приятеля
завелась подружка,
которая работала стриптизёршей
и он целыми днями дрочил
на её отсутствие,
В городе нечем заняться, это точно…
Собака начала дёргаться
мелкой дрожью,
её глаза - зелёные звёзды,
были ни на что не похожи,
кроме зелёных звёзд.
Я часто слышу этот вопрос –
почему только плохо? –
Собака умирала так долго,
мучительно, страшно и отвратительно,
что её ещё полуживую
выволокли во двор, заботливо
подстелив под неё старую тряпку.
Добрые люди.
Собаку тошнило так гадко,
её смерть содержала такие цвета,
которые я не видал никогда.
Я сидел напротив и наблюдал
ужасное поле битвы,
и визги собачьей молитвы
принимал за реальность
в её непростой красоте.
Я видел лишь то, что видел.
Собака подохла.
Я ехал домой и ненавидел
всё что меня окружало так долго:
люди, дома, тротуары, вокзалы,
рекламы в дерьме изумрудных ширм,
и в новостройках, с чёрными дырами выбитых окон,
сирены ментовских машин.

01.10.31.12.04.



Я не хочу быть понят страной,
но когда же, скажи, когда
изойдётся и надо мной
фиолетовая звезда,
так противник уподобляется другу,
что, конечно же, надо поставить в заслугу
воле и, собственно, логике жизни,
и хотя действительности
в этих словах не намного больше,
чем в самой ней, заметной любому, фальши,
дальше
покупка эмоций за несколько баксов
и почти что сразу
я оказался там, где блевала заря
через неба распахнутый рот.
В красном омуте октября -
вперёд и только вперёд!
Только вперёд, к самому краю
ленинградской фальшивой ночи.
Ты знаешь, что ожидание похоже на многоточие?
Мне притворятся больше
нет никакого понта,
чёрный залив вытесняет
линию горизонта
и без того уже сжатого
моим удивлённым взглядом;
я, как Адольф Гитлер
в тысяча девятьсот сорок пятом.

02.35.05.09.04.


Этот случай ещё не изучен, пока.
На удивление знакомые тучи
цвета топлёного молока
выглядят плоским фоном
и это продолжится долго;
у моего разговора
нет никакого толка.
Но солнце уже разгладило
складки ночного залива.
Я всегда ненавидел праздники,
как запах от керосина.
Это уже не песни -
я охранник в концлагере
и на вашем месте
я бы не справлял праздники.
Предлагаю другую возможность,
посмотри, как она проста –
жёлтый снег одевает прохожих
в одинаковые цвета,
проститутки в потёртых джинсах
с откровенным, позорным взглядом…,
а рядом
где отделение милиции
идёт дружеский разговор –
Нет, скажи, почему до сих пор
все предметы - осколки пространства,
стон ангелов над пустотой…
Единственное что безопасно
мы не знакомы с тобой.
Нас хватает за руки близость,
эта сука всегда где-то рядом
и раздвигает пространство,
уже упомянутым взглядом.

07.47.30.12.04.


Понять тебя, куда как, просто
и невозможно в то же время.
Хоть я давно уже не верю
в ответы на вопросы,
я слушаю тебя и мне не важно
о чём
ты говоришь. Мне нравится, как горячо
горят твои глаза. Как страшно
становится, когда приснится старый сон,
что видел пару лет назад.
Вот точно так же;
ты говоришь о книгах или тряпках,
а я, испуганный, так внятно
вижу - говоришь не ты,
а время сквозь пространство.
И дело здесь не в тряпках или книгах -
придуманной, ненужной ерунде.
Тут дело в вечной красоте,
которая в твоих глазах застыла,
как у какой-нибудь мадонны Рафаэля.
Всё дело в том, что ты любила,
а я в любовь уже не верил
и видел в ней лишь книжную мораль,
блевотину для телесериалов.
Но в миг, когда ты перестала
говорить, застыла даль
земли, небес и океанов.
И я простил твою любовь.

01.15.23.04.05.


Это как дважды два -
читаешь чужие слова
и представляешь то,
что на самом деле ничто.
и видишь гораздо больше,
чем просто глазами.
Автор играет с нами,
то есть, на самом деле, со мной.
Кто-то из нас - больной.

02.12.22.02.05.



Я знаю, что будет хуже
Я знаю, что бесполезно
Я знаю, что ночь по лужам
бегает по колено.
Я знаю, что безразлично,
Я знаю, что ветер кричит
Я знаю, что неприлично.
Я знаю, что стукачи
есть даже на небесах.
Я знаю в твоих глазах
похоть, любовь, отвращение
и даже такие видения,
которые ты не видала.
Я знаю, как умирают собаки.
Я знаю, что этого мало.
Я знаю, что звёзды - знаки.
Я знаю, что то, что невидимо
может существовать.
Я знаю, что надо знать.


02.27.28.04.05.


Я по-прежнему пишу дурные слова,
а что делаешь ты?
Слушаешь музыку, читаешь книжку
или всё-таки думаешь обо мне?
Или с отчаяния привела пацана
и он тебя трахает. Ах, не надо.
Это всё лишнее.
У меня температура - 38.
Здесь слишком поздно начинается лето
и слишком рано кончается осень.

22.10.20.04.05.


Время это растаявший лёд,
оно в лужу вселенной течёт.
Поэты об этом не говорят.
Это тот самый последовательный ряд
всей нашей жизни. Рутина.

Любовь это выстрел из автомата
по всему, что тебя окружает.

04.30.12.04



Я ненавижу ваши кухни,
вы снова в них спрячетесь,
паразитируя на искусстве.
Вы, блядь, за всё заплатите!
За ваши поганые компромиссы
с властями и денежными мешками
Будущие поколения
вас будут топтать ногами.
За абстракции, отсутствие
ответственности перед временем.
За соглашательство с представителями
кровавой империи.

17.10.01.07.05.


Я всё время теряю свои авторучки
и убеждения,
которые нельзя терять.
Нельзя оставаться без убеждений,
без них невозможно спать.
Но, сейчас, мне важнее - авторучка,
рифма прыгает и мешает уснуть,
вырастает гигантским деревом,
выражает суть.


01.50.23.04.05.


В середине у жизни
я видел синий забор -
подростки прибили к нему рыжую кошку.
Она была похожа на огонь.
Соборы и церкви висели в воздухе,
подсвеченные её глазами
и прожекторами.
Я начал блевать.
Оранжево-синий пейзаж
дёргался передо мной
и в этот момент я понял,
что уже следующей весной
начну очередной лирический сборник.
Правда, я всё заблевал,
но это, конечно, мелочи
по сравнению с вашей жизнью.
О, конечно! Я знал,
сколько стоят мои слова
по сравнению с вашей жизнью; едва
ли дороже
чем жизнь этой рыжей, замученной кошки.

03.35.19.02.05.


БИСЛАН.03.09.04.

ебаные пидары.
ебаные пидары.
ебаные пидары.
ебаный пидар.


Разве всё это было зря?
Расскажи мне, как прошлой ночью
белым ужасом декабря
зима начала морочить
нашу жизнь. Убивая всё,
жадная до гололёда.
Только запомни; она
Подохнет через полгода.
Зима будет корчится, падла,
В зелёном огне марта!
Ебаная Жанна Д'Арк.
Мы будем смотреть, а захочется
отпустим сознание, если так будет надо,
закроем глаза и разрежем вены
и может, найдём, что все перемены -
лишь повторения прежних смыслов…
Близко
время новых проскрипций.
Я жду
время новых проскрипций.
Пусть будет так.
А пока мы будем собирать поленья
для Жанны Д'Арк.

03.50.01.12.04.


Я прошу тебя - молчи
это будет лучше для нас обоих
у тебя в глазах тот же цвет,
что на обоях.
У тебя в глазах много больше
тебя самой.
Между нам, как будто брошена
головная боль.
Эта комната,
стул, телевизор,
ваза с цветами; в ней словно в призме
отражается луч из окна,
за которым раскачивается стена
пятиэтажного серого дома,
тротуар, облака,
всё как будто знакомо,
но имеет другой подозрительный вид.
Между нами как будто стоит
конвоир. Так, что просто молчи
в зареве концлагерной печи -
великой любви, неопрятной,
как бесконечность вселенной.
Стены
у комнаты - четыре глаза,
стул, телевизор, прозрачная ваза -
всё отражается в этих глазах…


04.05.


Только мы имеем право отменять согласные.
Стихи всего лишь кайф.
Как музыка, архитектура, как живопись
и редкие, прекрасные минуты,
когда всё то, что называется культура -
хороший героин.
Всё остальное лицемерие и низость.
И эта близость к пониманию искусства,
всего лишь то, что называется приход
у наркоманов, но поэты,
которые умеют слушать век
всегда оказывались где-то
не там где каждый человек.
Они проваливались в яму
позорных рифм и пустоты стихосложения.
Но, ведь, стихи важнее всех людей!
О, дайте мне такую дозу,
чтоб ярче тысячи огней
сверкали строчки. Как угроза!
Я должен видеть это сам.
А я, как будто на коленях,
показываю небесам,
как тянутся мои видения
блестящей, разноцветной лентой.
Когда меня поставят к стенке
я буду им кричать, что это
так бесполезно, что едва
мне вышибут мозги,
мои несчастные, ужасные слова
кристаллизуются в стихи.

02.10.24.12.04.

Техника Быстрого Письма
Первая редакция


Бездарности нет красивей.
Цвет подворотен – синий.
Я хочу, чтобы все шлюхи в городе
Ссали тебе на лицо.
Удобней быть подлецом,
Чем гордостью
Жиреющих сук из телека ;
У них есть любовь и Америка,
И даже уверенность в собственной правоте.
Больной, извращённый и возбуждённый,
Дрочи в грязной комнате.
Вот что такое поэзия
Двадцать первого века.
Это когда вы лезете
Во внутренности человека.
В общем-то хирургия.
Кишки, дерьмо и скальпель.
Всё это значит предатель.
Я тебя ненавижу – Россия !
Вместе с твоими берёзами
И городами, где
Весна начинает грозами
Ёбанную канитель.
Апрель 2002


Сдохло другое время
В пасти весеннего дня.
Так что уже проверить,
Правда ли это, нельзя.
Так прошлое кажется мусором
И проводом каждый взгляд.
Когда понимаешь, как круто
Многоэтажки горят,
И видишь кривые лица
В отражении чёрных очков
( переверните страницу.
это фрагменты стихов ).
Взрываясь фруктовым мороженным,
Семидесятые лезут мне в сердце
Зеленью тёплого луга
И окурками с запахом мёда,
Слякотью финских порножурналов
И музыкой «диско».
Природа воспоминания такова,
Что оно раздувается страшной рыбой
И хочется блевать.
Набухаться, чтобы всё забыть
Или подсесть на героин,
Или долго искать
Проститутку на Старо – Невском,
Или стать
Кем-нибудь известным.
Или в зимнем дворце с ножом
Кинуться на Ван – Гога
И разрезать ему брюхо.
Потому что свобода проста :
Посмотри в своё сердце, шлюха,
И откроется пустота.

май 2002


Надо резать горло,
Чтобы целовать внутри.
Вырезать глаза и лизать
Солёные леденцы.
Выбиваться в богатую сволочь
Или толкать речь,
А если появятся деньги
Надо их сразу жечь.
А если появится право
Делать, что хочешь, знай –
Вся жизнь это только расправа
Или открытка. Рай
Это просто облако,
Оно ритуально рвётся.
Свобода стоит так дорого
И потому продаётся.
Ведь чтобы её любить,
Надо уметь издеваться.
А лучше всего сказать : ебаться, ебаться, ебаться

27 мая 2002


Крайних условий гордость,
Грязная, как мораль.
За то, что хотели вольность,
Они получили сталь.
Деньги - свободу в бумаге ,
Системы развитых культур.
Грязь фиолетовой радуги,
Зависимость от купюр.
Действительность это абривиатура ;
Полуфабрикаты стоят дешевле.
Постмодернизму дворовая культура
Это петля на шею.
30 мая 2002


1

Ночью все кошки красные.
Помадой из дохлых птиц,
Факел ночного магазина раскрашивает
Телевизионной вышки шприц.
Прячется между домами
Дешёвым портвейном контроль.
Ночью все кошки красные.
Все единицы ноль.
У памятника Ги Дебору,
В автомобилях жир
Мешается с белой спермой,
Верной приметой реакции.

2

Ночью все кошки красные.
Выглядывают из квартир полутрупы.
Верь в революцию –
Так будет проще !
Жри человеческое говно !
Вот революция ! Вот оно
Понимание запредельности !
Ты можешь
Отказаться от вечности ?
Выйти из туалета
Сверхчеловеком ?
Всё остальное – поза !

3

Любая твоя угроза порядку
Превратиться в общение
С поверхностью чистых идей.
Ночью все кошки серые.
В поиске «скоростей».

4

В поединке с балтийскими грозами
И с разорванными листами,
Реальность
Со своими обоссанными
Мечтами.

7 июня 2002



Но ведь без этого
Нет ничего.
В гордость одетая,
В сталь и гранит,
Я тебя помню.
Я хочу видеть стриптиз
Подъёмного крана, и
Небо в широких границах
Солнцезащитных очков,
Асфальт с твоей тенью.
Подпольность – состояние мрази,
Из неё не вылезти.
О, рабочие, вы предали нас !
Нас предали. В этом рассказе
Только вонючий повод
Верить в бессмысленность.
Я не хочу новой рифмы
В испачканном зеркале.
Я ненавижу рабочих..

14 июня 2002

Ад беспричинности.
Жидкий асфальт.
В нём вязнут ботинки.
Ругаются матом пьяные бляди.
Нет смысла ни в чём,
Кроме твоих
Темно-зелёных глаз.
Нет никого, даже сейчас.
Только про это не знает никто.
Из никому неизвестных поэтов,
Которые видели это
Имени не назову.
С повадками садо-мазо,
Ты, обычная девчонка,
Что прячет в ладошки лицо
И краснеет, когда поцелуют,
И сразу
В комнату убегает,
Чтобы глотать слюну,
Сладкую, как сгущённое молоко.
Мона Лиза, конечно блядь.
И про это стыдно не знать.
Давай !
Раздвигай свои ноги, глотай
Сперму. Так останавливают время.
Это тебе не Марсель Пруст,
А настоящий Уэллс.
Лёгкие наркотики, секс –
Чтобы тебя убедить,
Что стыдно так просто жить

16 июня 2002

Я не хочу говорить словами.
Словами надо насиловать, а
Лучше всего убивать.
Красивая девушка - это свинья.
Все притворяются, честный – один лишь я.
Все остальные прячут
Интимные части тела, тоску
Или кровавый шухер рассвета,
И приставляют к виску
Маяковского пистолета.

1 июля 2002


У процессора слишком искусственный звук,
Поэтому лучше простой перегруз на комбе
И блевать в микрофон для того, чтобы слышать стон,
Открывающего пространство змея.
Искусственная вселенная
Падает вместе с нами,
И ночными звонками
По телефону шлюхам.
Пытаться про это забыть,
Наверное, глупо.
Только, блядь, не глупее, чем тупо
Дрочить микрофоном пустое
Пространство.
Наверное, лучше ебаться,
Курить самый сильный гашиш.
Только, всё-таки, надо стараться
Не попасть в приготовленный
Мной капкан :
Луч прожектора, режущий пополам.

6 июля 2002
4.00


Фонограмма за окном :
Мат и крики гопоты –
Караоке для ментов,
Ведь кругом менты.
Проезжающих машин
Вечное нытьё,
Лай собак за визгом шин –
Это всё моё.
Морзе женских каблуков,
Тишины втоптавших свист.
И откроется окно, как заглавный лист.
……………………………
Быстрое письмо,
Фонограмма за окном,
Больше ничего.

29 июля 2002
03.38.

Это почти реклама :
Десять таблеток «дикама»,
Хороший голландский гашиш.
Вот как является текст
Без внешней расхлябанности,
И значит теперь держись,
Сдерживайся. – бляди, вы !
Или, что не имеет права
Читаемая реклама
Пропагандировать жизнь
Стаду, в котором сам ?
* * *
Так, что теперь держись
И посмотри : над домами
Низкое небо ломает воздух
На удивление нам.
* * *
Главное в этом,
А не в раздетом, развратном,
Прекрасном, простом стихе,
Который похож на кровавую кляксу
На чистом воротнике.

29 июля 2002
07.41


Если увидим ментовский патруль,
Марихуану скинем.
Белые ночи сожрал июль
И подавился ливнем.
Кровью, размазанной по глазам
После проигранной драки,
Скотчем заклеенным небесам
Мы подавали знаки,
Что начинается утро и всё
Будет раскрашено грязным
Дымом заводов. Потом заснём
Где-нибудь на петроградской.
Вырвем из этого сна полдня,
Или кровати два метра,
Или достанем гашиша для
Следующего концерта

3 августа 2002
4.53



для N

Во всём мне хочется дойти
До самой жути.
И убедиться : никакой успех
Не гарантирует свободы.
Только крутит виском у пальца
И бросает в свальный грех,
В помои призрачного счастья,
Которое кончается с утра
Привычной катастрофой.
Стыдно… страшно… воспоминания… вчера…
Хотя она исчезла в разговорах.
Так святостью порногероя
Я для тебя весь мир закрою !
О, если бы я только мог
Замучить, уничтожить это чувство,
Из унитаза вытащить панк-рок
И превратить его в искусство.

6 августа 2002
02.18


Кончено со словами.
Полубезумный Верлен
Пьянствует в кабаках, ищет Бога
В стаканах с абсентом
И разглагогольствует
О стихах, туманах Моне, Уистлире
И туалетах Парижа.
В носилках несут
Поэзию мёртвого века
Четыре негра.
В поясе прочно зашиты
Пресловутые двадцать один фунт
Золота – это потяжелее
Двух тоненьких книжек
И нескольких стихотворений.
Белый песок отражает глаз неба,
И воздух шевелится от жары.
По расчётам, до гор добираться
Ещё пару суток.
Мир поменялся и стал безупречным -
Хочется ссать и ебаться.
В письмах сестры
Разумные предложения, расчёты
И благодать
Практических рассуждений, мать
Довольна – ты всё-таки заработал
Приличную сумму
И мог бы приехать.
В Шарлевиле тебя уже ждут.
Хочется ссать и ебаться, скоро привал,
Это солнце тебя убивает за то, что раньше ты его убивал.
Остановка. Поссал. Выебал сопровождающую негритянку.
Если бы увеличить
Сумму денег хотя бы вдвое.
Со мною только двадцать один фунт.
До гор добираться ещё пару суток.
Бухгалтеры из компании
Обещали прибавку.
Эти негры ползут
Или стоят на месте ?
Неужели нельзя быстрей ?
И с чего он решил, этот жалкий военный,
Что мне интересен
Мерзкий хлам детских песен ?
За него не заплатят ни су.
Я не помню ни строчки
Из, как его … … … «пьяного корабля».
На носилках несут меня –
Французского инженера
Снова хочется ссать.
Вечность Обретена.

7 августа 2002
03.55


Руки рисуют знаки
Налево или направо.
Над крышами, рваной радуги,
Дурацкая переправа
Кривляется. Свастика промышленной зоны
В кольце кривой теплотрассы.
Выдержанные стоны
У железнодорожной кассы.
Поезд в никуда шевелится,
Словно раздавленная гадюка.
В тамбуре уже не верится
В то, что свобода сука,
Продажная гадина, падла.
«Я люблю свободу» повторяет
Голос из телефонного автомата,
Который про всё узнает.

23 октября 2002
02.07




Я захапаю всё солнце !
Как свободу, проёбанную в девятнадцать
В угоду свободе,
Ницшеанскому наебалову,
Монтеневского высокомерия
И слизи теоретиков анархизма !
Я никому не отдам солнце !
Оно, в общем-то, никому и не нужно,
Поэтому оно и моё !!!
Только моё солнце !
Улицы или беременная,
Бетонная клетка,
С редкими поездками за город.
В карманах сигареты и конопля.
Деревенщина, бля,
В спортивных костюмах косится
Наглыми и пустыми глазами.
Ну вас нахуй !
Мы приехали за грибами,
Потому что л.с.д. не купишь,
Как хотелось бы,
В какой-нибудь аптеке, по быстрому…
Флэш-бэки, вот и всё что осталось,
Которые, как выстрелы
В оцепеневшую группу
Мовсара Бараева
Не лишают скотень иллюзий, а только
Изменяют сознание, как и некоторое количество грибов.
С ними то, уж точно,
Прихватишь солнце и всю
Объективную реалку прочно.

22 ноября 2002
23.23


Хватит пиздеть !
Иди разбивай витрины,
Если ты социально против.
Хватит пиздеть !
Выеби свою сестру,
Если тебе на всё плевать.
Хватит пиздеть !
Блядь,
Хватит пиздеть, что искусство
Никому не нужная еботня.
Сделай что-нибудь сам !
Ни хуя.
Ты можешь только жрать пиво,
Работать на ёбанную систему. Знаю ;
Чтобы хоть что-то иметь.
Поэтому заклинаю :
Хватит пиздеть !!!

23 ноября 2002
00.13



ХВАТИТ ПИЗДЕТЬ ДВА

Хватит пиздеть, потому что с годами
Город съёживается,
Становится меньше…
Ментами утыканные перекрёстки,
Десятилетия вешают.
Кровоподтёками переходы
Ломают линейность проспекта;
И всё-таки у свободы
Определённый вектор.
Хватит пиздеть. Он примитивен,
Точно игра в «крестики – нолики»,
Когда авторучка удав,
Слова, как визжащие кролики;
Когда авторучка топор
И лезвие гильотины.
Как же держится до сих пор –
бумага, тварь и скотина ?
Визжат под пальцами поколения.
Чувствуют, суки, смерть –
Воля и представление.
Поэтому Хватит Пиздеть !

29 ноября 2002
4.18



Каждому себя !
Настоящего нет !
Только обмотанное кишками сердце.
Каждому себя !
Это, когда проститутки на Старо-Невском,
Днём или ночью смотрят везде,
Где орёт и ебёт справедливость.
Природу во всей красе.

29 ноября 2002
4.30


Атеизм и прокладки «олл вэйз»
Это суперкомфорт.
Очередной мак-дональдс
Пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
Потому что нельзя работать –
Свастика это знак доллара
На пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
От ненависти к сытой мрази,
Которая ходит в гости,
Устраивает праздники.
У стада свои законы,
Поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
Вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
Потому что короткое лето,
И поэтому так прекрасны
Огни моего гетто.

1 декабря 2002
5.30


«я не могу без тебя жить …»
Н. Асеев
К сожалению, умной и верной
Быть невозможно. Нельзя. Спермой
Ты измазана вся.
Я могу без тебя жить !
Я плевал в твои, чёрной тушью,
Размазанные ресницы !
А как - же социальное обеспечение ?
Тебе повезло родиться
Красивой.
И гладкой, как латекс.
Мечтой тинейджера.
О, принцесса поллюций и шейпинга
С узкими бёдрами
И грудью из порно восьмидесятых !
В пристальных взглядах !
В лифте и на скамейке !
Давай, пока Ты такая !
А как – же социальное обеспечение ?

2 декабря 2002
4.00



Транки и трава,
Всё это ерунда.
Главное будет текст,
Где никогда не было 2000два.
Пьянка и медузы воспоминаний,
Ужас перед известностью –
Раковой опухолью художника,
Инфарктностью серийного маньяка,
Одесную,
Сидя у престола третьего века,
Скалится северное королевство ;
Предвыборными плакатами,
Стреляющими автоматами,
Тем, чему даже Ты не поверишь
И требует Газа и Зрелищ

3 декабря 2002
19.29



ОДИССЕЙ

Итак,
Поднимавшийся по лестнице человек,
Время 12. энное декабря. XXI век,
Как любой обыватель – мудак.
Итак, он поднимается по лестнице.
О, стены; обсосанные и разрисованные
Знаками, матерной руганью, именами
И объяснениями в любви.
Грязные стены блочных домов. Они
Притягивают, как магнит
Уличный шум – пустоту мира.
Квартира
полыхает от понимания тайны, в ней
человек
поднимается по лестнице на самый верх,
то есть на самый последний этаж.
расстояние в 365 дней,
ругань и саботаж,
где цифры танцуют и время – враг.
итак, он стучит в эту дверь. Дурак,
что его там ждёт, кроме
электромагнитных волн ;
магнитофона, компьютера, телевизора,
радио, видео, микроволновой печки, девки,
которую надо любить,
потому что любить надо.
Я ненавижу этого гада.
Итак, дверь открывается.
Лай собак
Врывается
Вместе с вонью парадной.
В моём государстве,
То есть в холодной и грязной стране,
Где ничего не светит мне никогда.
Всегда
Люди ходят с серыми лицами.
Некоторых тормозит милиция,
Некоторых даже отпускают
Или пинают в своих отделениях,
Менты моего поколения.
Он вошёл,
Она радостно шепчет : здравствуй.
Вот картина мелодраматической срани,
Хотя он для неё, возможно, станет
Кем-то, вроде Улисса, которого не было год,
И теперь он вернулся.
Фонари в подворотне пинают в живот
Улицу.
И чёрный магнитофон
Страдает музыкой прошлого
Тысячелетия в комнате из 18ти метров ;
В определённом смысле её ровеснице,
Если метрическую систему перевести в года.
И они говорят, что всегда
Будут друг друга любить;
Меня начинает тошнить.

26 декабря 2002 – 5 января 2003
03.25


ВЕЧЕР В КИНОТЕАТРЕ

Моя родина – Мао Цзедун,
Любовь – Холокост и Освенцим.
В кинотеатре, в седьмом ряду
Некуда деться
От голливудского миража.
Зачем ты меня сюда притащила ?
Лучше бы я дома лежал
И читал очередного дебила.
Лучше бы я кого-нибудь ебал
И лапал за жопу и груди.
Меня, блядь, уже достал
Американский пудинг !
Вчера я видел зарю,
Поласкающую в сугробах
Новостройки. Чего не люблю,
Так это когда, как в помойке
Роются в происхождении текста,
И некуда деться от этих свиней,
Так же, как от голливудских блядей,
Которые на экране
Шевелятся, точно твари
В террариуме. Что мы здесь
Делаем ? ведь есть
Занятия поинтересней,
Чем глядеть в разноцветный экран,
Не жалея уставших глаз,
Как очередной болван
Спасает планету от нас.

6 января 2003
около 3-х ночи



Вечность, конечно же, круг.
Жизнь, безусловно, квадрат.
Из города N в Петербург
Электричка. Оттепель. Март.
Так миллиард вещества
Вращается в карусели
Времени, как слова,
Которые охуели
От приступов новизны
В бессмысленности повторений
Очередной весны,
Которой разбили колени.

8 марта 2003
10.30.



Сон – это просто прочерк
Очередного дня.
Также, как почерк бегает,
Словно бы от огня.
От ясной формулировки
Понимания, бомбардировок на Ближнем Востоке,
Высокомерия униженных и оскорблённых.
Я их ненавижу
За эту притчу о сеятеле и зёрнах.
Я ненавижу вечность,
Угодливо подставляющую.
То что вы назовёте временем,
А я называю составляющей частью всего лишь сознания !
Внимание :
Я имею в виду только то,
Что узнал от рабочих,
Бандитов, барыг,
Уличных панков, из нескольких книг
Каких-нибудь долбоёбов, вроде себя самого.
Ничего, что я представляю
Собою вселенную и не такое бы стерпел.
Видишь, как мир охуел ?


25 марта 2003
2.53


Техника – крайняя степень формы,
Быстрого – категория времени,
Письма – коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены
В туалете петербургского клуба.
В дыме сигарет и сканга
Я блевал в унитаз, одна подруга
Держала меня за колени.
Орала (хоть я ничего и не слышал
В своём понимании слова нирвана)
Все говорят, что едет крыша
От транквилизаторов и марихуаны.
Держала меня за плечо,
И радуга звенела в сиянии
Ржавой воды унитазной дырки.
Техника быстрой линии,
Для которой не существует крики
Ёбаной дуры из полуподваль-
Ного клуба на Перекупном.
Поэтому-то Грааль
Любая посуда с вином.
Именно так я пинаю
Сознание. С ним невозможно разговаривать.
Хоть я и не пизданутый киник
Или какой-нибудь гедонист.
Я и теперь заворожен реальностью,
И даже, подпишусь под тем,
Что не хочу ничего другого,
Потому что не знаю зачем.

26 марта 2003
02.08.

ПРАВИЛА УНИЧТОЖЕНИЯ

1

Гопники слёзы лили,
За это пизды получат.
Если бы нас любили,
Хотя бы на всякий случай.
Если бы нам давали
Всюду, везде, где хочется.
Собою не доставали,
И каждое одиночество
Считали великой целью.
И если бы нас не держали
На вечном прицеле
Оптической винтовки неба.
Правила уничтожения работают.

2

Такие мирные эти прохожие.
Вы бы увидели их рожи
Искажённые t° солнца и
Верою в бессознательную силу любви.
- подставки для клоунов и дикарей –
Этим людям хочется умереть.
Этим людям хочется пытать друг друга
В соответствии с законами, которые их же заслуга.
Эти люди читают мои слова :
Пиздец романтизму – реализм 2.

16 мая 2003
19.00

Озлобленность ?
А что вы хотели среди нужды с наебаловым,
Причём всеобщим.
По моему подоконнику стекают
Капли дождя и нет ничего проще,
Чем рассказать о красоте
Падения этой капли, высоте
Её измерения.
Каждую долю мгновения
Тормозя время
Надо ли выражать ?
Жаль, если это действительно надо.
Справа и слева финский залив.
И в этом такая правда,
Как в том что шевелится лифт
В доме напротив. Живёт шизофреник.
Умирают герои или мещане.
Это не озлобленность, поверьте,
Это отчаяние.

19 мая 2003
01.24

ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Возможно
Мир – это мусорная корзина,
В которую брошена горящая зажигалка
Пристального взгляда солнца.
Хуже, чем черви в гниющем мясе,
Крошатся времена года.
Пламя из любви и грязи –
Природа шевелится за пределами города.
Я, чё, ебучий Апполлинер,
Чтобы стучаться в дверь,
Закрытую навсегда ?
Я лучше найду мента
И проткну ему горло штыком,
За то, что в тот день, мельком,
Только краем зрачка, случайно
Я видел, как орёт отчаянно
Вся Реальность ; река, дорога,
Облака… ритуально и много,
Слишком много. Мне одному
Не под силу такой расклад.
И я понял, что это ад.

24 июля 2003
02.10

Вчера, мы с барабанщиком,
Разъебали мою и без того разъёбанную гитару,
Причиной чего служат эти строки.
Я точно знаю; что никогда не стану
Знаменитым Русским Поэтом. Водки
Пить не умею и много ругаюсь матом,
Но вчера мы разъебали гитару
И как же начаться закату,
Без этих слов, если нет струн, а курева больше,
Чем можно себе представить ?
Начальный размер выброшен,
Хотя он из стали.
И в самом деле, если фиксировать движение,
Потому что движение всё.
Воевать
Со своим отражением,
Быть поэтом без выебонов,
Мир разъебать, как гитару,
Призывать к мировому пожару
И портить своё настроение,
Тем что пошлость это спасение.

Конец июля 2003


ВЕЧЕР В КИНОТЕАТРЕ ДВА

Словно сор из избы вылетают тучи
Люди с грязных улиц.
Путину – смерть.
Кинотеатры теперь круче,
Только в них нечего больше смотреть.
Или на спесь дорого одетой дряни
В фильмах, бюджет которых дороже,
Чем в таких, где культуре приставят
К горлу кривой финский ножик.
Это законный порядок вещей,
Его разрушит только стихия
Хаоса. Или это не хаос ?
Сильнее любых миражей.

2 сентября 2003
19.20.


ПЛОХИЕ СТИХИ

Провокация – признак таких стихов.
Кобели во дворе атакуют суку.
Поэты с ебалами полных лохов
Переоценивают ценности по кругу.
И лыбется из-за ветровых стёкол
Поколение барыг и бандитов,
Короче говоря – жопа !
Короче говоря – выстрел !
И всё-таки любовь есть ;
Пусть и такая, которая похожа
На чеченскую кровавую месть,
С точно такой же рожей.
И всё-таки я существую
И значит на всё плюю.
Короче говоря пОхую
Или же похуЮ.

3 сентября 2003
19.00.


Я знаю разных девчонок ;
Коротко стриженных и с косами,
Тех, которые вздыхают обречёно,
И тех, что показывают язык розовый.
Они меня вытаскивали
Из выгребной ямы приличного поведения.
Грубыми или ласковыми
Они были, не важно – мгновение,
В котором я зафиксировал их,
Сразу же стало – стих.

16 сентября 2003
19.40.


Техника Быстрого Письма
Вторая редакция


Бездарности нет красивей.
Цвет подворотен – синий.
Я хочу, чтобы все шлюхи в городе
Ссали тебе на лицо.
Удобней быть подлецом,
Чем гордостью
Жиреющих сук из телека ;
У них есть любовь и Америка,
И даже уверенность в собственной
Правоте. Больной,
Извращённый и возбуждённый,
Дрочи в грязной комнате.
Вот что такое поэзия
Двадцать первого века.
Это когда вы лезете
Во внутренности человека.
В общем-то хирургия.
Кишки, дерьмо и скальпель.
Всё это значит предатель.
Я тебя ненавижу – Россия !
Вместе с твоими берёзами
И городами, где
Весна начинает грозами
Ёбанную канитель
Апрель 2002


Сдохло другое время
В пасти весеннего дня.
Так что уже проверить,
Правда ли это, нельзя.
Так прошлое кажется мусором
И проводом каждый взгляд.
Когда понимаешь, как круто
Многоэтажки горят,
И видишь кривые лица
В отражении чёрных очков
( переверните страницу.
это фрагменты стихов ).
Взрываясь фруктовым мороженным,
Семидесятые лезут мне в сердце
Зеленью тёплого луга
И окурками с запахом мёда,
Слякотью финских порножурналов
И музыкой «диско».
Природа воспоминания такова,
Что оно раздувается страшной рыбой
И хочется блевать.
Набухаться, чтобы всё забыть
Или подсесть на героин,
Или долго искать
Проститутку на Старо – Невском,
Или стать
Кем-нибудь известным.
Или в зимнем дворце с ножом
Кинуться на Ван – Гога
И разрезать ему брюхо.
Потому что свобода проста :
Посмотри в своё сердце, шлюха,
И откроется пустота.

май 2002

N
Надо резать горло,
Чтобы целовать внутри.
Вырезать глаза и лизать
Солёные леденцы.
Выбиваться в богатую сволочь
Или толкать речь,
А если появятся деньги
Надо их сразу жечь.
А если появится право
Делать, что хочешь, знай –
Вся жизнь это только расправа
Или открытка. Рай
Это просто облако,
Оно ритуально рвётся.
Свобода стоит так дорого
И потому продаётся.
Ведь чтобы её любить,
Надо уметь издеваться.
А лучше всего сказать : я просто хочу ебаться.

27 мая 2002


Крайних условий гордость,
Грязная, как мораль.
За то, что хотели вольность,
Они получили сталь.
Деньги - свободу в бумаге ,
Системы развитых культур.
Грязь фиолетовой радуги,
Зависимость от купюр.
Действительность это абривиатура ;
Полуфабрикаты стоят дешевле.
Постмодернизму любая культура
Это петля на шею.
30 мая 2002


1

Ночью все кошки красные.
Помадой из дохлых птиц,
Факел ночного магазина раскрашивает
Телевизионной вышки шприц.
Прячется между домами
Дешёвым портвейном контроль.
Ночью все кошки красные.
Все единицы ноль.
У памятника Ги Дебору,
В автомобилях жир
Мешается с белой спермой,
Верной приметой реакции.

2

Ночью все кошки красные.
Выглядывают из квартир полутрупы.
Верь в революцию –
Так будет проще !
Жри человеческое говно !
Вот революция ! Вот оно
Понимание запредельности !
Ты можешь
Отказаться от вечности ?
Выйти из туалета
Сверхчеловеком ?
Всё остальное – поза !

3

Любая твоя угроза порядку
Превратиться в общение
С поверхностью чистых идей.
Ночью все кошки серые.
В поиске «скоростей».

В поединке с балтийскими грозами
И с разорванными листами,
На сцене
Со своими обоссанными
Мечтами.

7 июня 2002



Но ведь без этого
Нет ничего.
В гордость одетая,
В сталь и гранит,
Я тебя помню.
Я хочу видеть стриптиз
Подъёмного крана, и
Небо в широких границах
Солнцезащитных очков,
Асфальт с твоей тенью.
Подпольность – состояние мрази,
Из неё не вылезти.
О, рабочие, вы предали нас !
Нас предали. В этом рассказе
Только вонючий повод
Верить в бессмысленность.
Я не хочу новой рифмы
В испачканном зеркале.
Я ненавижу рабочих..

14 июня 2002

Ад беспричинности.
Жидкий асфальт.
В нём вязнут ботинки.
Ругаются матом пьяные бляди.
Нет смысла ни в чём,
Кроме твоих
Темно-зелёных глаз.
Нет никого, даже сейчас.
Только про это не знает никто.
Из никому неизвестных поэтов,
Которые видели это
Имени не назову.
С повадками садо-мазо,
Ты, обычная девчонка,
Что прячет в ладошки лицо
И краснеет, когда поцелуют,
И сразу
В комнату убегает,
Чтобы глотать слюну,
Сладкую, как сгущённое молоко.
Мона Лиза, конечно блядь.
И про это стыдно не знать.
Давай !
Раздвигай свои ноги, глотай
Сперму. Так останавливают время.
Это тебе не Марсель Пруст,
А настоящий Уэллс.
Лёгкие наркотики, секс –
Чтобы тебя убедить,
Что стыдно так просто жить

16 июня 2002

Я не хочу говорить словами.
Словами надо насиловать, а
Лучше всего убивать.
Красивая
Девушка это
Свинья. Все притворяются,
Честный – один лишь я.
Все остальные прячут
Интимные части тела, тоску
Или кровавый шухер рассвета,
И приставляют к виску
Маяковского пистолета.

1 июля 2002


У процессора слишком
Искусственный звук,
Поэтому лучше простой перегруз
На комбе и блевать в микрофон,
Для того, чтобы слышать
Стон, открывающего пространство
Змея.
Искусственная вселенная
Падает вместе с нами,
И ночными звонками
По телефону шлюхам.
Пытаться про это забыть,
Наверное, глупо.
Только, блядь, не глупее, чем тупо
Дрочить микрофоном пустое
Пространство.
Наверное, лучше ебаться,
Курить самый сильный гашиш.
Только, всё-таки, надо стараться
Не попасть в приготовленный
Мной капкан :
Луч прожектора, режущий пополам
Совесть.

6 июля 2002
4.00



Это почти реклама :
Десять таблеток «дикама»,
Хороший голландский гашиш.
Вот как является текст
Без внешней расхлябанности,
И значит теперь держись,
Сдерживайся. – бляди, вы !
Или, что не имеет права
Читаемая реклама
Пропагандировать жизнь
Стаду, в котором сам ?
* * *
Так, что теперь держись
И посмотри : над домами
Низкое небо ломает воздух
На удивление нам.
* * *
Главное в этом,
А не в раздетом, развратном,
Прекрасном, простом стихе,
Который похож на кровавую кляксу
На чистом воротнике.

29 июля 2002
07.41


садовая калитка откроется сама,
как сонник на зачитанной странице
Л.Х. Борхес

Фонограмма за окном :
Мат и крики гопоты –
Караоке для ментов,
Ведь кругом менты.
Проезжающих машин
Вечное нытьё,
Лай собак за визгом шин –
Это всё моё.
Морзе женских каблуков,
Тишины втоптавших свист.
И откроется окно, как заглавный лист.
Истеричный смех и стон,
Быстрое письмо.
Фонограмма за окном,
Больше ничего.

29 июля 2002
03.38.


Книгой на столе,
Чёрной дырой, в которой
Сто или триста лет
Этого разговора
Может уже не быть.
Только постой, смотри -
Это ползёт бесконечность
Из полуоткрытой двери.
Наверное, это мы тоже
Виновны, и миру хана.
Девчонку в постель уложат,
В распятую видимость дна.
Ты знаешь порядок, пустышка,
И времени слишком мало,
Для того, чтобы эта малышка
Совсем по-другому стонала.
Царапая мокрые лица
Насилующих солдат,
Чего только не приснится.
Будильник, как автомат,
Стреляет и прыгает в тень.
Так каждый из нас убивает.
Только начавшийся день,
В котором собаки лают,
Из-за того, что весна,
И эти слова умирают
В простых декларациях сна.

29 июля 2002
6.57

Если увидим ментовский патруль,
Марихуану скинем.
Белые ночи сожрал июль
И подавился ливнем.
Кровью, размазанной по глазам
После проигранной драки,
Скотчем заклеенным небесам
Мы подавали знаки,
Что начинается утро и всё
Будет раскрашено грязным
Дымом заводов. Потом заснём
Где-нибудь на петроградской.
Вырвем из этого сна полдня,
Или кровати два метра,
Чтобы использовать для
Следующего концерта

3 августа 2002
4.53

ЛИТЕРАТУРА

В тисках дырявой вечности
Замучили её,
Рассказами про подлости
И грязное бельё.
Про мир, который начерно
Другими перепет.
И значит обязательно
Появится поэт
С предчувствием кровавого
Уродливого века –
Уже не волкодава,
А просто человека.
С кривою грязной бритвой.
Твой телевизор – Гитлер.
Уже стучит под сердцем
Стотысячный Освенцим.
И выходя из комы,
Увидишь незнакомые,
Не лица, даже – тени
Домов пятиугольников.
И рухнет на колени
Очередной Раскольников.

4 августа 2002
18.29

Во всём мне хочется дойти
До самой жути.
И убедиться : никакой успех
Не гарантирует свободы.
Только крутит виском у пальца
И бросает в свальный грех,
В помои призрачного счастья,
Которое кончается с утра
Привычной катастрофой.
Стыдно… страшно… воспоминания… вчера…
Хотя они исчезли… в разговорах.
И образом порногероя
Я для тебя весь мир закрою !
О, если бы я только мог
Замучить, уничтожить это чувство,
Из унитаза вытащить панк-рок
И превратить его в искусство.

6 августа 2002
02.18



Я бросаю свой город,
Знакомый до слёз,
Ритуалом скандалов
И пьяных угроз.
Я бросаю тебя,
Потому что ты блядь.
Потому что я тоже
Не хочу выбирать
Ни страны, ни погоста,
Ни меры для дней.
И Васильевский Остров
Для меня веселей
Твоих мокрых объятий.
На границе с Финляндией,
Где попойки мешались
С кровавой слюной,
Где ебалась со мной.

6 августа 2002
02.34

Я не боюсь примитивной рифмы
И напускного тона,
Заново открывая смысл
Известного мне закона :
Надо стихами не петь, а ебать.
Не разговаривать – кашлять,
Облизывать, а не целовать,
Не трогать, а нагло лапать
Корку сознания, чтобы потом
Его наконец разрушить.
Стать идиотом, и-ди-о-том.
Слушай !
Эту опрятность и рифмоплёт-
Ство уничтожай !
Значит, если ты идиот,
Значит здесь рядом рай.


6 августа 2002
04.40


Кончено со словами
Полубезумный Верлен
Пьянствует в кабаках, ищет Бога
В стаканах с абсентом
И разглагогольствует
О стихах, туманах Моне, Уистлире
И туалетах Парижа
В носилках несут
Поэзию мёртвого века
Четыре негра
В поясе прочно зашиты
Пресловутые двадцать один фунт
Золота – это потяжелее
Двух тоненьких книжек
И нескольких стихотворений
Белый песок отражает глаз неба,
И воздух шевелится от жары
По расчётам, до гор добираться
Ещё пару суток
Мир поменялся и стал безупречным
Хочется ссать и ебаться
В письмах сестры
Разумные предложения, расчёты
И благодать
Практических рассуждений, мать
Довольна – ты всё-таки заработал
Приличную сумму
И мог бы приехать.
В Шарлевиле тебя уже ждут
Хочется ссать и ебаться скоро привал,
Это солнце тебя убивает за то, что раньше ты его убивал
Остановка. Поссал. Выебал сопровождающую негритянку
Если бы увеличить
Сумму денег хотя бы вдвое.
Со мною только двадцать один фунт.
До гор добираться ещё пару суток
Бухгалтеры из компании
Обещали прибавку
Эти негры ползут
Или стоят на месте ?
Неужели нельзя быстрей ?
И с чего он решил, этот жалкий военный,
Что мне интересен
Мерзкий хлам детских песен ?
За него не заплатят ни су.
Я не помню ни строчки
Из, как его … … … «пьяного корабля»
На носилках несут меня –
Французского инженера
Снова хочется ссать.
Вечность Обретена.

7 августа 2002
03.55
Руки рисуют знаки
Налево или направо.
Над крышами, рванной радуги,
Дурацкая переправа
Кривляется. Свастика промышленной зоны
В кольце кривой теплотрассы.
Выдержанные стоны
У железнодорожной кассы.
Поезд в никуда шевелится,
Словно раздавленная гадюка.
В тамбуре уже не верится
В то, что свобода сука,
Продажная гадина, падла.
«Я люблю свободу» повторяет
Голос из телефонного автомата,
Который про всё узнает.

23 октября 2002
02.07


Я захапаю всё солнце !
Как свободу, проёбанную в девятнадцать
В угоду свободе,
Ницшеанскому наебалову,
Монтеневского высокомерия
И слизи теоретиков анархизма !
Я никому не отдам солнце !
Оно, в общем-то, никому и не нужно,
Поэтому оно и моё !!!
Только моё,
Только моё,
Только моё солнце !
Улицы или беременная,
Бетонная клетка,
С редкими поездками за город.
В карманах сигареты и конопля.
Деревенщина, бля,
В спортивных костюмах косится
Наглыми и пустыми глазами.
Ну вас нахуй !
Мы приехали за грибами,
Потому что л.с.д. не купишь,
Как хотелось бы,
В какой-нибудь аптеке, по быстрому…
Флэш-бэки, вот и всё что осталось,
Которые, как выстрелы
В оцепеневшую группу
Мовсара Бараева
Не лишают
Скотень иллюзий, а только
Изменяют сознание, как и
Некоторое количество грибов.
С ними то, уж точно,
Прихватишь солнце и всю
Объективную реалку прочно.

22 ноября 2002
23.23


одному приятелю
Хватит пиздеть !
Иди разбивай витрины,
Если ты социально против.
Хватит пиздеть !
Выеби свою сестру,
Если тебе на всё плевать.
Хватит пиздеть !
Блядь !
Хватит пиздеть
Что искусство никому не нужная
еботня. Сделай что-нибудь сам !
Ни хуя.
Ты можешь только жрать пиво,
Работать на ёбанную систему. Знаю ;
Чтобы хоть что-то иметь.
Поэтому заклинаю :
Хватит пиздеть !!!

23 ноября 2002
00.13


СОНЕТ
Это жалкий запах духов
Или встреча в чужом подъезде.
Разве это счастье? Когда
Из-за этого весело ?
Это мир, точно мыльный пузырь,
Или рифма из белых стихов.
И летает по небу пыль
В окружении облаков.
Это счастье, когда швырнут
Очередную сплетню, похуй.
А вот когда зима –
Это действительно плохо.

23 ноября 2002
00.36



ХВАТИТ ПИЗДЕТЬ ДВА

Пиздеть надоело; поэтому слушай –
Информационные потоки в твоей башке
Систематизированные или нет,
Подавись этой рифмой; бред !
Я повторяю, если не ясно, -
Любому поэту смерть !
Про то, что она прекрасна
Хватит пиздеть.
Хватит пиздеть, потому что с годами
Город съёживается,
Становится меньше…
Ментами утыканные перекрёстки,
Десятилетия вешают.
Кровоподтёками переходы
Ломают линейность проспекта;
И всё-таки у свободы
Определённый вектор.
Хватит пиздеть. Он примитивен,
Точно игра в «крестики – нолики»,
Когда авторучка удав,
Слова, как визжащие кролики;
Когда авторучка топор
И лезвие гильотины.
Как же держится до сих пор –
бумага, тварь и скотина ?
Визжат под пальцами поколения.
Чувствуют, суки, смерть –
Воля и представление.
Поэтому Хватит Пиздеть !

29 ноября 2002
4.18



Каждому Себя !
Настоящего Нет !
Только обмотанное кишками сердце.
Каждому Себя !
Это, когда проститутки на Старо-Невском,
Днём или ночью смотрят везде,
Где орёт и ебёт справедливость.
Природа во всей красе.

29 ноября 2002
4.30




Атеизм и прокладки «олл вэйз»
Это суперкомфорт.
Очередной мак-дональдс
Пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
Потому что нельзя работать –
Свастика это знак доллара
На пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
От ненависти к сытой мрази,
Которая ходит в гости,
Устраивает праздники.
У стада свои законы,
Поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
Вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
Потому что короткое лето,
И поэтому так прекрасны
Огни моего гетто.

1 декабря 2002
5.30


«я не могу без тебя жить …»
Н. Асеев
К сожалению, умной и верной
Быть невозможно. Нельзя. Спермой
Ты измазана вся.
Я могу без тебя жить !
Я плевал в твои, чёрной тушью,
Размазанные ресницы !
А как - же социальное обеспечение ?
Тебе повезло родиться
Красивой.
И гладкой, как латекс.
Мечтой тинейджера.
О, принцесса поллюций и шейпинга
С узкими бёдрами
И грудью из порно восьмидесятых !
Давай трахаться в пристальных взглядах !
Трахаться в лифте и на скамейке !
Давай, пока Ты такая !
А как – же социальное обеспечение ?
За это тебя убьют,
Потому что такими стихами
Беременеют.

2 декабря 2002
4.00



Транки и трава,
Всё это ерунда.
Главное будет текст,
Где никогда
Не было
2000два.
Пьянка и медузы воспоминаний,
Ужас перед известностью –
Раковой опухолью художника,
Инфарктностью серийного маньяка,
Одесную,
Сидя у престола третьего века,
Скалится северное королевство,
Предвыборными плакатами,
Стреляющими автоматами,
Тем, чему даже Ты не поверишь
И требует Газа и Зрелищ

3 декабря 2002
19.29



ОДИССЕЙ

Итак,
Поднимавшийся по лестнице человек,
Время 12. энное декабря. XXI век,
Как любой обыватель – мудак.
Итак, он поднимается по лестнице.
О, стены; обсосанные и разрисованные
Знаками, матерной руганью, именами
И объяснениями в любви.
Грязные стены блочных домов. Они
Притягивают, как магнит
Уличный шум – пустоту мира.
Квартира
полыхает от понимания тайны, в ней
человек
поднимается по лестнице на самый верх,
то есть на самый последний этаж.
расстояние в 365 дней,
ругань и саботаж,
где цифры танцуют и время – враг.
итак, он стучит в эту дверь. Дурак,
что его там ждёт, кроме
электромагнитных волн ;
магнитофона, компьютера, телевизора,
радио, видео, микроволновой печки,
девки,
которую надо любить,
потому что любить надо.
Я ненавижу этого гада.
Итак, дверь открывается.
Лай собак
Врывается
Вместе с вонью парадной.
В моём королевстве,
То есть в холодной и грязной стране,
Где ничего не светит мне никогда.
Всегда
Люди ходят с серыми лицами.
Некоторых тормозит милиция,
Некоторых даже отпускают
Или пинают в своих отделениях,
Менты моего поколения.
Он вошёл,
Она радостно шепчет : здравствуй.
Вот картина мелодраматической срани,
Хотя он для неё, возможно, станет
Кем-то, вроде Улисса, которого не было год,
И теперь вернулся.
Фонари в подворотне пинают в живот
Улицу.
И чёрный магнитофон
Страдает музыкой прошлого
Тысячелетия в комнате из 18ти метров ;
В определённом смысле её ровестнице,
Если метрическую систему перевести в года.
И они говорят, что всегда
Будут друг друга любить;
Меня начинает тошнить.

26 декабря 2002 – 5 января 2003
03.25


ВЕЧЕР В КИНОТЕАТРЕ

Моя родина – Мао Цзе Дун,
Любовь – Холокост и Освенцим.
В кинотеатре, в седьмом ряду
Некуда деться
От голливудского миража.
Зачем ты меня сюда притащила ?
Лучше бы я дома лежал
И читал очередного дебила.
Лучше бы я кого-нибудь ебал
И лапал за жопу и груди.
Меня, блядь, уже достал
Американский пудинг !
Вчера я видел зарю,
Поласкающую в сугробах
Новостройки. Чего не люблю,
Так это когда, как в помойке
Роются в происхождении текста,
И некуда деться от этих свиней,
Так же, как от голливудских блядей,
Которые на экране
Шевелятся, точно твари
В террариуме. Что мы здесь
Делаем ? ведь есть
Занятия поинтересней,
Чем глядеть в разноцветный экран,
Не жалея уставших глаз,
Как очередной болван
Спасает планету от нас.

6 января 2003
около 3-х ночи


Вечность, конечно же, круг.
Жизнь, безусловно, квадрат.
Из города N в Петербург
Электричка. Оттепель. Март.
Так миллиард вещества
Вращается в карусели
Времени, как слова,
Которые охуели
От приступов новизны
В бессмысленности повторений
Очередной весны,
Которой разбили колени.

8 марта 2003
10.30.
поезд «Выборг –СПб»


Сон – это просто прочерк
Очередного дня.
Также, как почерк бегает,
Словно бы от огня.
От ясной формулировки
Понимания, бомбардировок
На Ближнем Востоке, высокомерия
Униженных и оскорблённых.
Я их ненавижу
За эту притчу о сеятеле и зёрнах.
Я ненавижу вечность,
Угодливо подставляющую.
То что вы назовёте временем,
А я называю составляющей
Частью всего лишь сознания !
Внимание :
Я имею в виду только то,
Что узнал от рабочих,
Бандитов, барыг,
Уличных панков, из нескольких
Книг
Каких-нибудь долбоёбов, вроде
Себя самого.
Ничего, что я представляю
Собою вселенную и не такое
Стерпел.
Но увидеть тебя раздетую,
Вот это бы я охуел ?

25 марта 2003
2.53

Техника – крайняя степень формы,
Быстрого – категория времени,
Письма – коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены
В писсуаре петербужского клуба.
В дыме сигарет и сканга
Я блевал в унитаз, одна подруга
Держала меня за колени.
Орала (хоть я ничего и не слышал
В своём понимании слова нирвана)
Все говорят, что едет крыша
От транквилизаторов и марихуаны.
Держала меня за плечо,
И радуга звенела в сиянии
Ржавой воды унитазной дырки.
Техника быстрой линии,
Для которой
Не существует крики
Ёбаной дуры из полуподваль-
Ного клуба на Перекупном.
Поэтому-то Грааль
Любая посуда с вином.
Именно так я пинаю
Сознание. С ним невозможно
Разговаривать.
Хоть я и не пизданутый киник
Или какой-нибудь гедонист.
(лет десять назад я себя называл
последний реалист).
Я и теперь заворожен реальностью,
И даже, подпишусь под тем,
Что не хочу ничего другого,
Потому что не знаю зачем.

26 марта 2003
02.08.



Техника Быстрого Письма
Третья редакция


Бездарности нет красивей.
Цвет подворотен – синий.
Я хочу, чтобы все шлюхи в городе
Ссали тебе на лицо.
Удобней быть подлецом,
Чем гордостью
Жиреющих сук из телека ;
У них есть любовь и Америка,
И даже уверенность в собственной правоте.
Больной, извращённый и возбуждённый,
Дрочи в грязной комнате.
Вот что такое поэзия
Двадцать первого века.
Это когда вы лезете
Во внутренности человека.
В общем-то хирургия.
Кишки, дерьмо и скальпель.
Всё это значит предатель.
Я тебя ненавижу – Россия !
Вместе с твоими берёзами
И городами, где
Весна начинает грозами
Ёбанную канитель.
Апрель 2002


Сдохло другое время
В пасти весеннего дня.
Так что уже проверить,
Правда ли это, нельзя.
Так прошлое кажется мусором
И проводом каждый взгляд.
Когда понимаешь, как круто
Многоэтажки горят,
И видишь кривые лица
В отражении чёрных очков
( переверните страницу.
это фрагменты стихов ).
Взрываясь фруктовым мороженным,
Семидесятые лезут мне в сердце
Зеленью тёплого луга
И окурками с запахом мёда,
Слякотью финских порножурналов
И музыкой «диско».
Природа воспоминания такова,
Что оно раздувается страшной рыбой
И хочется блевать.
Набухаться, чтобы всё забыть
Или подсесть на героин,
Или долго искать
Проститутку на Старо – Невском,
Или стать
Кем-нибудь известным.
Или в зимнем дворце с ножом
Кинуться на Ван – Гога
И разрезать ему брюхо.
Потому что свобода проста :
Посмотри в своё сердце, шлюха,
И откроется пустота.

май 2002


Надо резать горло,
Чтобы целовать внутри.
Вырезать глаза и лизать
Солёные леденцы.
Выбиваться в богатую сволочь
Или толкать речь,
А если появятся деньги
Надо их сразу жечь.
А если появится право
Делать, что хочешь, знай –
Вся жизнь это только расправа
Или открытка. Рай
Это просто облако,
Оно ритуально рвётся.
Свобода стоит так дорого
И потому продаётся.
Ведь чтобы её любить,
Надо уметь издеваться.
А лучше всего сказать : ебаться, ебаться, ебаться

27 мая 2002


Крайних условий гордость,
Грязная, как мораль.
За то, что хотели вольность,
Они получили сталь.
Деньги - свободу в бумаге ,
Системы развитых культур.
Грязь фиолетовой радуги,
Зависимость от купюр.
Действительность это абривиатура ;
Полуфабрикаты стоят дешевле.
Постмодернизму дворовая культура
Это петля на шею.
30 мая 2002


1

Ночью все кошки красные.
Помадой из дохлых птиц,
Факел ночного магазина раскрашивает
Телевизионной вышки шприц.
Прячется между домами
Дешёвым портвейном контроль.
Ночью все кошки красные.
Все единицы ноль.
У памятника Ги Дебору,
В автомобилях жир
Мешается с белой спермой,
Верной приметой реакции.

2

Ночью все кошки красные.
Выглядывают из квартир полутрупы.
Верь в революцию –
Так будет проще !
Жри человеческое говно !
Вот революция ! Вот оно
Понимание запредельности !
Ты можешь
Отказаться от вечности ?
Выйти из туалета
Сверхчеловеком ?
Всё остальное – поза !

3

Любая твоя угроза порядку
Превратиться в общение
С поверхностью чистых идей.
Ночью все кошки серые.
В поиске «скоростей».

4

В поединке с балтийскими грозами
И с разорванными листами,
Реальность
Со своими обоссанными
Мечтами.

7 июня 2002



Но ведь без этого
Нет ничего.
В гордость одетая,
В сталь и гранит,
Я тебя помню.
Я хочу видеть стриптиз
Подъёмного крана, и
Небо в широких границах
Солнцезащитных очков,
Асфальт с твоей тенью.
Подпольность – состояние мрази,
Из неё не вылезти.
О, рабочие, вы предали нас !
Нас предали. В этом рассказе
Только вонючий повод
Верить в бессмысленность.
Я не хочу новой рифмы
В испачканном зеркале.
Я ненавижу рабочих..

14 июня 2002

Ад беспричинности.
Жидкий асфальт.
В нём вязнут ботинки.
Ругаются матом пьяные бляди.
Нет смысла ни в чём,
Кроме твоих
Темно-зелёных глаз.
Нет никого, даже сейчас.
Только про это не знает никто.
Из никому неизвестных поэтов,
Которые видели это
Имени не назову.
С повадками садо-мазо,
Ты, обычная девчонка,
Что прячет в ладошки лицо
И краснеет, когда поцелуют,
И сразу
В комнату убегает,
Чтобы глотать слюну,
Сладкую, как сгущённое молоко.
Мона Лиза, конечно блядь.
И про это стыдно не знать.
Давай !
Раздвигай свои ноги, глотай
Сперму. Так останавливают время.
Это тебе не Марсель Пруст,
А настоящий Уэллс.
Лёгкие наркотики, секс –
Чтобы тебя убедить,
Что стыдно так просто жить

16 июня 2002

Я не хочу говорить словами.
Словами надо насиловать, а
Лучше всего убивать.
Красивая девушка - это свинья.
Все притворяются, честный – один лишь я.
Все остальные прячут
Интимные части тела, тоску
Или кровавый шухер рассвета,
И приставляют к виску
Маяковского пистолета.

1 июля 2002


У процессора слишком искусственный звук,
Поэтому лучше простой перегруз на комбе
И блевать в микрофон для того, чтобы слышать стон,
Открывающего пространство змея.
Искусственная вселенная
Падает вместе с нами,
И ночными звонками
По телефону шлюхам.
Пытаться про это забыть,
Наверное, глупо.
Только, блядь, не глупее, чем тупо
Дрочить микрофоном пустое
Пространство.
Наверное, лучше ебаться,
Курить самый сильный гашиш.
Только, всё-таки, надо стараться
Не попасть в приготовленный
Мной капкан :
Луч прожектора, режущий пополам.

6 июля 2002
4.00



Это почти реклама :
Десять таблеток «дикама»,
Хороший голландский гашиш.
Вот как является текст
Без внешней расхлябанности,
И значит теперь держись,
Сдерживайся. – бляди, вы !
Или, что не имеет права
Читаемая реклама
Пропагандировать жизнь
Стаду, в котором сам ?
* * *
Так, что теперь держись
И посмотри : над домами
Низкое небо ломает воздух
На удивление нам.
* * *
Главное в этом,
А не в раздетом, развратном,
Прекрасном, простом стихе,
Который похож на кровавую кляксу
На чистом воротнике.

29 июля 2002
07.41



Фонограмма за окном :
Мат и крики гопоты –
Караоке для ментов,
Ведь кругом менты.
Проезжающих машин
Вечное нытьё,
Лай собак за визгом шин –
Это всё моё.
Морзе женских каблуков,
Тишины втоптавших свист.
И откроется окно, как заглавный лист.
……………………………
Быстрое письмо,
Фонограмма за окном,
Больше ничего.

29 июля 2002
03.38.



Если увидим ментовский патруль,
Марихуану скинем.
Белые ночи сожрал июль
И подавился ливнем.
Кровью, размазанной по глазам
После проигранной драки,
Скотчем заклеенным небесам
Мы подавали знаки,
Что начинается утро и всё
Будет раскрашено грязным
Дымом заводов. Потом заснём
Где-нибудь на петроградской.
Вырвем из этого сна полдня,
Или кровати два метра,
Или достанем гашиша для
Следующего концерта

3 августа 2002
4.53



для N

Во всём мне хочется дойти
До самой жути.
И убедиться : никакой успех
Не гарантирует свободы.
Только крутит виском у пальца
И бросает в свальный грех,
В помои призрачного счастья,
Которое кончается с утра
Привычной катастрофой.
Стыдно… страшно… воспоминания… вчера…
Хотя она исчезла в разговорах.
Так святостью порногероя
Я для тебя весь мир закрою !
О, если бы я только мог
Замучить, уничтожить это чувство,
Из унитаза вытащить панк-рок
И превратить его в искусство.

6 августа 2002
02.18


Кончено со словами.
Полубезумный Верлен
Пьянствует в кабаках, ищет Бога
В стаканах с абсентом
И разглагогольствует
О стихах, туманах Моне, Уистлире
И туалетах Парижа.
В носилках несут
Поэзию мёртвого века
Четыре негра.
В поясе прочно зашиты
Пресловутые двадцать один фунт
Золота – это потяжелее
Двух тоненьких книжек
И нескольких стихотворений.
Белый песок отражает глаз неба,
И воздух шевелится от жары.
По расчётам, до гор добираться
Ещё пару суток.
Мир поменялся и стал безупречным -
Хочется ссать и ебаться.
В письмах сестры
Разумные предложения, расчёты
И благодать
Практических рассуждений, мать
Довольна – ты всё-таки заработал
Приличную сумму
И мог бы приехать.
В Шарлевиле тебя уже ждут.
Хочется ссать и ебаться, скоро привал,
Это солнце тебя убивает за то, что раньше ты его убивал.
Остановка. Поссал. Выебал сопровождающую негритянку.
Если бы увеличить
Сумму денег хотя бы вдвое.
Со мною только двадцать один фунт.
До гор добираться ещё пару суток.
Бухгалтеры из компании
Обещали прибавку.
Эти негры ползут
Или стоят на месте ?
Неужели нельзя быстрей ?
И с чего он решил, этот жалкий военный,
Что мне интересен
Мерзкий хлам детских песен ?
За него не заплатят ни су.
Я не помню ни строчки
Из, как его … … … «пьяного корабля».
На носилках несут меня –
Французского инженера
Снова хочется ссать.
Вечность Обретена.

7 августа 2002
03.55


Руки рисуют знаки
Налево или направо.
Над крышами, рваной радуги,
Дурацкая переправа
Кривляется. Свастика промышленной зоны
В кольце кривой теплотрассы.
Выдержанные стоны
У железнодорожной кассы.
Поезд в никуда шевелится,
Словно раздавленная гадюка.
В тамбуре уже не верится
В то, что свобода сука,
Продажная гадина, падла.
«Я люблю свободу» повторяет
Голос из телефонного автомата,
Который про всё узнает.

23 октября 2002
02.07



Я захапаю всё солнце !
Как свободу, проёбанную в девятнадцать
В угоду свободе,
Ницшеанскому наебалову,
Монтеневского высокомерия
И слизи теоретиков анархизма !
Я никому не отдам солнце !
Оно, в общем-то, никому и не нужно,
Поэтому оно и моё !!!
Только моё солнце !
Улицы или беременная,
Бетонная клетка,
С редкими поездками за город.
В карманах сигареты и конопля.
Деревенщина, бля,
В спортивных костюмах косится
Наглыми и пустыми глазами.
Ну вас нахуй !
Мы приехали за грибами,
Потому что л.с.д. не купишь,
Как хотелось бы,
В какой-нибудь аптеке, по быстрому…
Флэш-бэки, вот и всё что осталось,
Которые, как выстрелы
В оцепеневшую группу
Мовсара Бараева
Не лишают скотень иллюзий, а только
Изменяют сознание, как и некоторое количество грибов.
С ними то, уж точно,
Прихватишь солнце и всю
Объективную реалку прочно.

22 ноября 2002
23.23


Хватит пиздеть !
Иди разбивай витрины,
Если ты социально против.
Хватит пиздеть !
Выеби свою сестру,
Если тебе на всё плевать.
Хватит пиздеть !
Блядь,
Хватит пиздеть, что искусство
Никому не нужная еботня.
Сделай что-нибудь сам !
Ни хуя.
Ты можешь только жрать пиво,
Работать на ёбанную систему. Знаю ;
Чтобы хоть что-то иметь.
Поэтому заклинаю :
Хватит пиздеть !!!

23 ноября 2002
00.13



ХВАТИТ ПИЗДЕТЬ ДВА

Хватит пиздеть, потому что с годами
Город съёживается,
Становится меньше…
Ментами утыканные перекрёстки,
Десятилетия вешают.
Кровоподтёками переходы
Ломают линейность проспекта;
И всё-таки у свободы
Определённый вектор.
Хватит пиздеть. Он примитивен,
Точно игра в «крестики – нолики»,
Когда авторучка удав,
Слова, как визжащие кролики;
Когда авторучка топор
И лезвие гильотины.
Как же держится до сих пор –
бумага, тварь и скотина ?
Визжат под пальцами поколения.
Чувствуют, суки, смерть –
Воля и представление.
Поэтому Хватит Пиздеть !

29 ноября 2002
4.18



Каждому себя !
Настоящего нет !
Только обмотанное кишками сердце.
Каждому себя !
Это, когда проститутки на Старо-Невском,
Днём или ночью смотрят везде,
Где орёт и ебёт справедливость.
Природу во всей красе.

29 ноября 2002
4.30



Атеизм и прокладки «олл вэйз»
Это суперкомфорт.
Очередной мак-дональдс
Пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
Потому что нельзя работать –
Свастика это знак доллара
На пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
От ненависти к сытой мрази,
Которая ходит в гости,
Устраивает праздники.
У стада свои законы,
Поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
Вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
Потому что короткое лето,
И поэтому так прекрасны
Огни моего гетто.

1 декабря 2002
5.30


«я не могу без тебя жить …»
Н. Асеев
К сожалению, умной и верной
Быть невозможно. Нельзя. Спермой
Ты измазана вся.
Я могу без тебя жить !
Я плевал в твои, чёрной тушью,
Размазанные ресницы !
А как - же социальное обеспечение ?
Тебе повезло родиться
Красивой.
И гладкой, как латекс.
Мечтой тинейджера.
О, принцесса поллюций и шейпинга
С узкими бёдрами
И грудью из порно восьмидесятых !
В пристальных взглядах !
В лифте и на скамейке !
Давай, пока Ты такая !
А как – же социальное обеспечение ?

2 декабря 2002
4.00



Транки и трава,
Всё это ерунда.
Главное будет текст,
Где никогда не было 2000два.
Пьянка и медузы воспоминаний,
Ужас перед известностью –
Раковой опухолью художника,
Инфарктностью серийного маньяка,
Одесную,
Сидя у престола третьего века,
Скалится северное королевство ;
Предвыборными плакатами,
Стреляющими автоматами,
Тем, чему даже Ты не поверишь
И требует Газа и Зрелищ

3 декабря 2002
19.29



ОДИССЕЙ

Итак,
Поднимавшийся по лестнице человек,
Время 12. энное декабря. XXI век,
Как любой обыватель – мудак.
Итак, он поднимается по лестнице.
О, стены; обсосанные и разрисованные
Знаками, матерной руганью, именами
И объяснениями в любви.
Грязные стены блочных домов. Они
Притягивают, как магнит
Уличный шум – пустоту мира.
Квартира
полыхает от понимания тайны, в ней
человек
поднимается по лестнице на самый верх,
то есть на самый последний этаж.
расстояние в 365 дней,
ругань и саботаж,
где цифры танцуют и время – враг.
итак, он стучит в эту дверь. Дурак,
что его там ждёт, кроме
электромагнитных волн ;
магнитофона, компьютера, телевизора,
радио, видео, микроволновой печки, девки,
которую надо любить,
потому что любить надо.
Я ненавижу этого гада.
Итак, дверь открывается.
Лай собак
Врывается
Вместе с вонью парадной.
В моём государстве,
То есть в холодной и грязной стране,
Где ничего не светит мне никогда.
Всегда
Люди ходят с серыми лицами.
Некоторых тормозит милиция,
Некоторых даже отпускают
Или пинают в своих отделениях,
Менты моего поколения.
Он вошёл,
Она радостно шепчет : здравствуй.
Вот картина мелодраматической срани,
Хотя он для неё, возможно, станет
Кем-то, вроде Улисса, которого не было год,
И теперь он вернулся.
Фонари в подворотне пинают в живот
Улицу.
И чёрный магнитофон
Страдает музыкой прошлого
Тысячелетия в комнате из 18ти метров ;
В определённом смысле её ровеснице,
Если метрическую систему перевести в года.
И они говорят, что всегда
Будут друг друга любить;
Меня начинает тошнить.

26 декабря 2002 – 5 января 2003
03.25


ВЕЧЕР В КИНОТЕАТРЕ

Моя родина – Мао Цзедун,
Любовь – Холокост и Освенцим.
В кинотеатре, в седьмом ряду
Некуда деться
От голливудского миража.
Зачем ты меня сюда притащила ?
Лучше бы я дома лежал
И читал очередного дебила.
Лучше бы я кого-нибудь ебал
И лапал за жопу и груди.
Меня, блядь, уже достал
Американский пудинг !
Вчера я видел зарю,
Поласкающую в сугробах
Новостройки. Чего не люблю,
Так это когда, как в помойке
Роются в происхождении текста,
И некуда деться от этих свиней,
Так же, как от голливудских блядей,
Которые на экране
Шевелятся, точно твари
В террариуме. Что мы здесь
Делаем ? ведь есть
Занятия поинтересней,
Чем глядеть в разноцветный экран,
Не жалея уставших глаз,
Как очередной болван
Спасает планету от нас.

6 января 2003
около 3-х ночи




Вечность, конечно же, круг.
Жизнь, безусловно, квадрат.
Из города N в Петербург
Электричка. Оттепель. Март.
Так миллиард вещества
Вращается в карусели
Времени, как слова,
Которые охуели
От приступов новизны
В бессмысленности повторений
Очередной весны,
Которой разбили колени.

8 марта 2003
10.30.



Сон – это просто прочерк
Очередного дня.
Также, как почерк бегает,
Словно бы от огня.
От ясной формулировки
Понимания, бомбардировок на Ближнем Востоке,
Высокомерия униженных и оскорблённых.
Я их ненавижу
За эту притчу о сеятеле и зёрнах.
Я ненавижу вечность,
Угодливо подставляющую.
То что вы назовёте временем,
А я называю составляющей частью всего лишь сознания !
Внимание :
Я имею в виду только то,
Что узнал от рабочих,
Бандитов, барыг,
Уличных панков, из нескольких книг
Каких-нибудь долбоёбов, вроде себя самого.
Ничего, что я представляю
Собою вселенную и не такое бы стерпел.
Видишь, как мир охуел ?


25 марта 2003
2.53
Техника – крайняя степень формы,
Быстрого – категория времени,
Письма – коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены
В туалете петербургского клуба.
В дыме сигарет и сканга
Я блевал в унитаз, одна подруга
Держала меня за колени.
Орала (хоть я ничего и не слышал
В своём понимании слова нирвана)
Все говорят, что едет крыша
От транквилизаторов и марихуаны.
Держала меня за плечо,
И радуга звенела в сиянии
Ржавой воды унитазной дырки.
Техника быстрой линии,
Для которой не существует крики
Ёбаной дуры из полуподваль-
Ного клуба на Перекупном.
Поэтому-то Грааль
Любая посуда с вином.
Именно так я пинаю
Сознание. С ним невозможно разговаривать.
Хоть я и не пизданутый киник
Или какой-нибудь гедонист.
Я и теперь заворожен реальностью,
И даже, подпишусь под тем,
Что не хочу ничего другого,
Потому что не знаю зачем.

26 марта 2003
02.08.


ПРАВИЛА УНИЧТОЖЕНИЯ

1

Гопники слёзы лили,
За это пизды получат.
Если бы нас любили,
Хотя бы на всякий случай.
Если бы нам давали
Всюду, везде, где хочется.
Собою не доставали,
И каждое одиночество
Считали великой целью.
И если бы нас не держали
На вечном прицеле
Оптической винтовки неба.
Правила уничтожения работают.

2

Такие мирные эти прохожие.
Вы бы увидели их рожи
Искажённые t° солнца и
Верою в бессознательную силу любви.
- подставки для клоунов и дикарей –
Этим людям хочется умереть.
Этим людям хочется пытать друг друга
В соответствии с законами, которые их же заслуга.
Эти люди читают мои слова :
Пиздец романтизму – реализм 2.

16 мая 2003
19.00

Озлобленность ?
А что вы хотели среди нужды с наебаловым,
Причём всеобщим.
По моему подоконнику стекают
Капли дождя и нет ничего проще,
Чем рассказать о красоте
Падения этой капли, высоте
Её измерения.
Каждую долю мгновения
Тормозя время
Надо ли выражать ?
Жаль, если это действительно надо.
Справа и слева финский залив.
И в этом такая правда,
Как в том что шевелится лифт
В доме напротив. Живёт шизофреник.
Умирают герои или мещане.
Это не озлобленность, поверьте,
Это отчаяние.

19 мая 2003
01.24

ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Возможно
Мир – это мусорная корзина,
В которую брошена горящая зажигалка
Пристального взгляда солнца.
Хуже, чем черви в гниющем мясе,
Крошатся времена года.
Пламя из любви и грязи –
Природа шевелится за пределами города.
Я, чё, ебучий Апполлинер,
Чтобы стучаться в дверь,
Закрытую навсегда ?
Я лучше найду мента
И проткну ему горло штыком,
За то, что в тот день, мельком,
Только краем зрачка, случайно
Я видел, как орёт отчаянно
Вся Реальность ; река, дорога,
Облака… ритуально и много,
Слишком много. Мне одному
Не под силу такой расклад.
И я понял, что это ад.

24 июля 2003
02.10

Вчера, мы с барабанщиком,
Разъебали мою и без того разъёбанную гитару,
Причиной чего служат эти строки.
Я точно знаю; что никогда не стану
Знаменитым Русским Поэтом. Водки
Пить не умею и много ругаюсь матом,
Но вчера мы разъебали гитару
И как же начаться закату,
Без этих слов, если нет струн, а курева больше,
Чем можно себе представить ?
Начальный размер выброшен,
Хотя он из стали.
И в самом деле, если фиксировать движение,
Потому что движение всё.
Воевать
Со своим отражением,
Быть поэтом без выебонов,
Мир разъебать, как гитару,
Призывать к мировому пожару
И портить своё настроение,
Тем что пошлость это спасение.

Конец июля 2003


ВЕЧЕР В КИНОТЕАТРЕ ДВА

Словно сор из избы вылетают тучи
Люди с грязных улиц.
Путину – смерть.
Кинотеатры теперь круче,
Только в них нечего больше смотреть.
Или на спесь дорого одетой дряни
В фильмах, бюджет которых дороже,
Чем в таких, где культуре приставят
К горлу кривой финский ножик.
Это законный порядок вещей,
Его разрушит только стихия
Хаоса. Или это не хаос ?
Сильнее любых миражей.

2 сентября 2003
19.20.


ПЛОХИЕ СТИХИ

Провокация – признак таких стихов.
Кобели во дворе атакуют суку.
Поэты с ебалами полных лохов
Переоценивают ценности по кругу.
И лыбется из-за ветровых стёкол
Поколение барыг и бандитов,
Короче говоря – жопа !
Короче говоря – выстрел !
И всё-таки любовь есть ;
Пусть и такая, которая похожа
На чеченскую кровавую месть,
С точно такой же рожей.
И всё-таки я существую
И значит на всё плюю.
Короче говоря пОхую
Или же похуЮ.

3 сентября 2003
19.00.


Я знаю разных девчонок ;
Коротко стриженных и с косами,
Тех, которые вздыхают обречёно,
И тех, что показывают язык розовый.
Они меня вытаскивали
Из выгребной ямы приличного поведения.
Грубыми или ласковыми
Они были, не важно – мгновение,
В котором я зафиксировал их,
Сразу же стало – стих.

16 сентября 2003
19.40.


Предисловие к 4-ой редакции «Техники Быстрого Письма»

Заметил ли кто-нибудь, кроме нескольких проницательных читателей, что название сборника начинает принимать несколько издевательский вид ? Вся эта грязь первой, и даже более жестокой второй редакции – тот самый ахматовский «сор из избы», который так долго русские поэты прятали от наивных потребителей «высокой» поэзии – всего лишь метафора, возникновение стройного и композиционно выдержанного сборника стихов из хаотического нагромождения реальных кошмаров, разочарований, радостей; то есть всего того, что традиционно принято считать главными мотивами возникновения стихов, и собственно, поэзией. Спешу откреститься от желания кого-нибудь, куда-нибудь вести или проповедовать очередную «высокую идею», что является обыкновенной пошлостью. «Техника Быстрого Письма» - книга, которая пишется на глазах у читателя. До этого момента мы все имели дело только с окончательными и не подлежащим перемене вариантом. И только избранным (филологам, семантикам и прочим библиотечным крысам) было знакомо упоительное чувство наблюдения за произрастанием произведения. Хотя есть чудаки, предпочитающие искусственные цветы настоящим, я предположил, что показав читателю лабораторию (хоть и похожую больше на сортир, но всё же лабораторию) и, соответственно, происхождение, произрастание стихов из хаоса небытия – я не сколько разоблачу уже разоблачённый миф о святости творческого акта, сколько создал совершенно новую ситуацию, в которой читатель будет находиться в процессе возникновения текста вместе с поэтом ! Удивительно, что та самая реальность под названием ИНТЕРНЕТ (и только она !!!), которую я традиционно побаиваюсь и всячески сторонюсь, помогла мне в этом литературном эксперименте, за которым наблюдает не более 60-100 человек, но это уже претендент ! И даже, кажется, первый в истории литературы. В связи с этим мне вдвойне неприятно и отвратительно толкование стихов из этого сборника в качестве плоских социальных манифестов или каких-бы то не было натуралистических сцен. Вопросы, типа «Куда нас ведёт эта поэзия ?», «В чём её нравственный посыл ?» кажутся мне нелепыми и не имеющими никакого отношения к данной развивающейся ситуации. Время, террактовая заря над блочными домами и зигзаги прожекторного света – вот главные герои «Техники Быстрого Письма», а не «униженные» и «оскорблённые», ковыряющиеся в собственном дерьме и уж тем более не пьедестал поэта, с которого он блюёт на окруживших его ментов ! Представляя четвёртую – предпоследнюю редакцию моей скромной книжки, я надеюсь, что заинтересованный читатель, оказавшийся волею судеб в моей, вот уже почти 2ух годичном приключении, наберётся терпения и дождётся финала, в котором его, как впрочем и меня, ожидает немало сюрпризов и ловушек.

10 декабря 2003 г.


Техника Быстрого Письма
Четвёртая редакция

С самого начала дул жуткий ветер,
выйдя на улицу я оглянулся.
Я подумал – главное мента не встретить
и перешёл улицу.
В правой руке я сжимал сумку
с двумя килограммами травы –
её мне продали придурки;
эти парни совсем без головы,
обожранные кислотой и обкуренные,
еле выговаривали слова
и хотя они были полными придурками
у них оказалась прушная трава.
Я решил не ехать в метро, а взять машину,
и выйдя на дорогу стал тормозить такси.
Пидорасты таксисты тянули резину –
никто не хотел меня везти.
Ещё бы ! Когда такая холодная осень
и хочется оказаться дома и смотреть телик,
а тут надо кого-нибудь подбросить
за небольшое количество денег.
Громыхая, как две тысячи бронетранспортёров,
подъехал трамвай, и я в него прыгнул,
оказавшись довольно-таки скоро
на Финляндском вокзале. И вот что я там увидел :
три омоновца с автоматами и в бронежилетах
шерстили толпу людей незнакомых,
а я стоял и покупал билеты,
вернее один билет – до дома.
И когда я проходил мимо этих парней на службе,
повторяя про себя : «Спокойно, Лёха».
Я понял, что свои детские игрушки
поменял на такие же взрослые,
а это плохо.
«Надо жить рискуя» – повторял Ницше,
но когда видишь себя на пузе,
окружённый толпой ханыг и милицией,
понимаешь, что Ницше, наверно, грузит.
С этими мыслями я сел в электричку,
голос с ревербератором объявил остановку,
я начал искать по карманам спички,
представляя вагон большой крысоловкой.
Мы ехали где-то часа полтора – два.
Люди вокруг читали газеты, разгадывали
в кроссвордах какие-то идиотские слова –
они себя ежесекундно обкрадывали.
Октябрь плевался красными листьями,
из него вылезала суббота,
исключая индивидуальные признаки
из моего обихода.
На вокзале я не задерживался долго –
вышел на улицу и сразу в маршрутку,
из окна которой в районе Южного посёлка,
увидел знакомую проститутку.
Она шла, лихо виляя жопой,
вместо глаз у неё были голубые точки.
Она решительно ресницами хлопала,
собираясь кому-нибудь отдаваться ночью.
Когда я оказался дома, был уже вечер,
прожектор резал на небе зигзаг,
я позвонил по телефону, договорился о встрече
и закурил огромный косяк.
Потом я заснул, потому что накурился сильно,
и увидев во сне ментов-омоновцев,
вёл себя достаточно агрессивно,
выкалывая им глаза ножницами.
Один из ментов заявил мне прямо –
«Говорят, что стихи твои, даже, не изданы» -
и лицо его плавало красной раной,
на которую я смотрел пристально.
Меня разбудил телефонный звонок подружки.
Я разбил телефон, закурил сигарету.
Содержимое сумки являло сорок две кружки
и я их высыпал на газету.
Октябрь 2003.



Я захапаю всё солнце,
как свободу, проёбанную в девятнадцать
в угоду свободе –
ницшеанскому наебалову,
монтеневского высокомерия
и слизи теоретиков анархизма !
Я никому не отдам солнце !
Оно, в общем-то, никому и не нужно,
поэтому оно и моё;
Только моё солнце !
Улицы или беременная,
бетонная клетка,
с редкими поездками за город.
В карманах сигареты и конопля.
Деревенщина, бля,
в спортивных костюмах косится
наглыми и пустыми глазами.
Ну вас нахуй !
Мы приехали за грибами,
потому что л.с.д. не купишь,
как хотелось бы,
в какой-нибудь аптеке, по быстрому…
Флэш-бэки, вот и всё что осталось,
которые, как выстрелы
в оцепеневшую группу
Мовсара Бараева
не лишают скотень иллюзий, а только
изменяют сознание, как и некоторое количество грибов.
С ними то, уж точно,
прихватишь солнце и всю
объективную реальность прочно.

22 ноября 2002
23.23



Атеизм и прокладки «олл вэйз» -
это суперкомфорт!
Очередной мак-дональдс
пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
потому что нельзя работать…
Свастика это знак доллара
на пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
от ненависти к сытой мрази,
которая ходит в гости,
устраивает праздники.
У стада свои законы,
поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
потому что короткое лето,
и поэтому так прекрасны
огни твоего гетто.

1 декабря 2002
5.30


1

Ночью все кошки красные.
Помадой из дохлых птиц,
факел ночного магазина раскрашивает
телевизионной вышки шприц.
Прячется между домами
дешёвым портвейном контроль.
Ночью все кошки красные.
Все единицы ноль.
У памятника Ги Дебору,
в автомобилях жир
мешается с белой спермой,
верной приметой реакции.



2

Ночью все кошки красные.
Выглядывают из квартир полутрупы.
Верь в революцию –
так будет проще !
Жри человеческое говно !
Вот революция ! Вот оно
понимание запредельности !
Ты можешь
отказаться от вечности ?
Выйти из туалета
сверхчеловеком ?
Всё остальное – поза !

3

Любая твоя угроза порядку
превратится в общение
с поверхностью чистых идей.
Ночью все кошки серые.
В поиске скоростей.

4

В поединке с балтийскими грозами
и с разорванными листами,
реальность,
Со своими обоссанными
мечтами.

7 июня 2002



Я зашёл к этим торчкам,
просто от нечего делать
и словно попал в капкан
наркотиков, шлюх и денег.
Три с половиной дня
мы с ними бухали, торчали ;
все вещи в глазах у меня
кричали.
Происходящее было, как триллер
с привычно-плохим монтажом –
пацаны зарубались, а девки выли,
как будто их режут ножом.
Одна из них, с видом Лив Тейлор,
корчила из себя звезду,
но я ей, один фиг, не верил,
расценивая как пизду.
Я кинул в неё сигарету,
а сам пошёл на балкон.
Синий балтийский ветер
сопровождал этот сон.
Она побежала за мной,
полезла мне в джинсы нагло.
Я ей сказал – иди домой,
а проще – иди ты нахуй !
И тут она прыгнула вниз –
игра оказалась грязной.
А солнце, цепляя карниз,
висело кровавой кляксой.
1 декабря 2003
03.00


Фонограмма за окном:
мат и крики гопоты –
караоке для ментов,
ведь кругом менты.
Проезжающих машин
вечное нытьё,
лай собак за визгом шин –
это всё моё.
Морзе женских каблуков,
тишину втоптавший свист.
И откроется окно, как заглавный лист.

29 июля 2002
03.38.


По моему подоконнику стекают
капли дождя и нет ничего проще,
чем рассказать о красоте
падения этой капли, высоте
её измерения.
Каждую долю мгновения
тормозя время
надо ли выражать ?
Жаль, если это действительно надо!
Справа и слева финский залив.
И в этом такая правда,
как в том что шевелится лифт
в доме напротив. Живёт шизофреник.
умирают герои или мещане.
Это не озлобленность, поверьте,
это отчаяние.

19 мая 2003
01.24


Кончено со словами.
Полубезумный Верлен
пьянствует в кабаках, ищет Бога
в стаканах с абсентом
и разглагогольствует
о стихах, туманах Моне, Уистлире
и туалетах Парижа.
В носилках несут поэзию мёртвого века
четыре негра.
В поясе прочно зашиты
пресловутые двадцать один фунт
золота – это потяжелее
двух тоненьких книжек
и нескольких стихотворений.
Белый песок отражает глаз неба,
и воздух шевелится от жары.
По расчётам, до гор добираться
ещё пару суток.
Мир поменялся и стал безупречным -
хочется ссать и ебаться.
В письмах сестры
разумные предложения, расчёты
и благодать
практических рассуждений, мать
довольна – ты всё-таки заработал
приличную сумму
и мог бы приехать.
В Шарлевиле тебя уже ждут.
Хочется ссать и ебаться, скоро привал,
это солнце тебя убивает за то, что раньше ты его убивал.
Остановка. Поссал. Выебал сопровождающую негритянку.
Если бы увеличить
сумму денег хотя бы вдвое.
Со мною только двадцать один фунт.
До гор добираться ещё пару суток.
Бухгалтеры из компании
обещали прибавку.
Эти негры ползут
или стоят на месте ?
Неужели нельзя быстрей ?
И с чего он решил, этот жалкий военный,
что мне интересен
мерзкий хлам детских песен ?
За него не заплатят ни су.
Я не помню ни строчки
из, как его … … … «Пьяного корабля».
На носилках несут меня –
французского инженера
снова хочется ссать.
Вечность Обретена.

7 августа 2002 03.55

ОДИССЕЯ

Итак,
поднимавшийся по лестнице человек,
время 12. Энное декабря. XXI век,
как любой обыватель – мудак.
Итак, он поднимается по лестнице.
О, стены; обсосанные и разрисованные
знаками, матерной руганью, именами
и объяснениями в любви.
Грязные стены блочных домов. Они
притягивают, как магнит
уличный шум – пустоту мира.
Квартира
полыхает от понимания тайны, в ней
человек поднимается по лестнице на самый верх,
то есть на самый последний этаж.
Расстояние в 365 дней,
ругань и саботаж,
где цифры танцуют и время – враг.
Итак,
он стучит в эту дверь. Дурак,
что его там ждёт, кроме
электромагнитных волн ;
магнитофона, компьютера, телевизора,
радио, видео, микроволновой печки,
девки,
которую надо любить,
потому что любить надо.
Я ненавижу этого гада.
Итак, дверь открывается.
Лай собак
врывается
вместе с вонью парадной.
В моём государстве,
то есть в холодной и грязной стране,
где ничего не светит мне никогда.
Всегда
люди ходят с серыми лицами.
Некоторых тормозит милиция,
некоторых даже отпускают
или пинают в своих отделениях,
менты моего поколения.
Он вошёл,
она радостно шепчет : здравствуй.
Вот картина мелодраматической срани,
хотя он для неё, возможно, станет
кем-то, вроде Улисса, которого не было год,
и теперь он вернулся.
Фонари в подворотне пинают в живот
улицу.
И чёрный магнитофон
страдает музыкой прошлого
тысячелетия в комнате из 18ти метров ;
в определённом смысле её ровеснице,
если метрическую систему перевести в года.
И они говорят, что всегда
будут друг друга любить;
Меня начинает тошнить.

26 декабря 2002 – 5 января 2003
03.25


Хватит пиздеть !
Иди разбивай витрины,
если ты социально против.
Хватит пиздеть !
Выеби свою сестру,
если тебе на всё плевать.
Хватит пиздеть !
Ты можешь только жрать пиво,
работать на ёбанную систему. Знаю ;
чтобы хоть что-то иметь.
Поэтому заклинаю :
Хватит пиздеть !

23 ноября 2002
00.13

Хватит пиздеть, потому что с годами
город съёживается,
становится меньше…
Ментами утыканные перекрёстки,
десятилетия вешают.
Кровоподтёками переходы
ломают линейность проспекта;
и всё-таки у свободы
определённый вектор.
Хватит пиздеть. Он примитивен,
точно игра в "крестики – нолики",
когда авторучка удав,
слова, как визжащие кролики;
когда авторучка топор
и лезвие гильотины.
Как же держится до сих пор –
бумага, тварь и скотина?
Визжат под пальцами поколения.
Чувствуют, суки, смерть –
воля и представление.
Поэтому Хватит Пиздеть!
29 ноября 2002
4.18

Надо резать горло,
чтобы целовать внутри.
Вырезать глаза и лизать
солёные леденцы.
Выбиваться в богатую сволочь
или толкать речь,
а если появятся деньги
надо их сразу жечь.
А если появится право
делать, что хочешь, знай :
вся жизнь это только расправа
или открытка, рай
это просто облако,
оно ритуально рвётся,
свобода стоит дорого,
любовь продаётся.

27 мая 2002


Я проткнул свою руку шилом
и теперь вся ладонь занемела,
я хотел, чтобы было красиво,
хоть и выглядит скверно.
Пьяная мразь злорадствовала
- «Тоже, мне, горе !..»
А кровь текла по канализации
в балтийское море.
Я мечтал видеть их повешенными…
Тех, кто меня окружал,
перестрелять, как собак бешенных !
Один из них мне сказал –
«Ты дерьмо ! Ты никому не нужен !»
Я ответил, что нужен всем,
а в его зрачках съуженных
отсвечивал Вифлеем.
Потом я бил ему морду,
а меня оттаскивали бляди.
Одну из которых, по ходу,
я отодрал. На кровати
в прокуренной комнате, я проснулся
- окошко царапал снег, -
люди ходили по улице.
Среди них был один человек.
Он зашёл в эту комнату. Мне стало плохо.
… кажется, это было воскресение…
Он схватил мою руку – «Послушай, Лёха !…
Я – русский поэт Сергей Есенин !»
«Отстань от меня !» - закричал я в ужасе –
«Ты повесился, предварительно вырезав вены
ещё в прошлом веке !» … и комната кружится,
выворачивая свои стены…
Он исчез, я остался, хотя и не верю,
что всё это происходило со мной –
«Я ненавижу свою империю !» -
пишу уцелевшей рукой.

Лампочка скалится под потолком
Жёлто-зелёной охапкой.
Я убиваю ее рукой,
перемотанной красной тряпкой.
4 января 2004
02.40.

Транквилизаторы или трава,
всё это ерунда.
Главное будет текст,
где никогда не было. Две тысячи два.
Пьянка и медузы воспоминаний,
ужас перед известностью –
раковой опухолью художника,
инфарктностью серийного маньяка.
Одесную,
сидя у престола третьего века,
скалится северное королевство;
предвыборными плакатами,
стреляющими автоматами,
тем, чему даже ты не поверишь
и требует Газа и Зрелищ.

3 декабря 2002
19.29


ШТОРМОВОЕ ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

Возможно
мир – это мусорная корзина,
в которую брошена горящая зажигалка пристального взгляда солнца.
Хуже, чем черви в гниющем мясе,
крошатся времена года.
Пламя из любви и грязи;
природа шевелится за пределами города.
Я, чё, ебучий Апполлинер,
чтобы стучаться в дверь,
закрытую навсегда?
Я лучше найду мента
и проткну ему горло штыком!
За то, что в тот день, мельком,
только краем зрачка, случайно
я видел, как орёт отчаянно
Вся Реальность; река, дорога,
облака… ритуально и много,
слишком много. Мне одному
не под силу такой расклад
и я понял, что это ад.

24 июля 2003
02.10


Вечность, конечно же, круг.
Жизнь, безусловно, квадрат.
Из города Эн в Петербург.
Электричка. Оттепель. Март.
Так миллиард вещества
вращается в карусели
времени, как слова,
которые охуели.

8 марта 2003
10.30.


Заря над рабочим районом долго
прыгала между домами.
У меня есть трава и водка,
и никакой морали.
У меня есть крутые слова,
в которых четыре смысла.
Красная от сентября листва,
как-будто прокисла.
Я её запихал в размер
музыкально построенной фразы
для того, чтобы был пример
без морали, причины, без мазы!
25.11.2003.
03.00


«я не могу без тебя жить …»
Н. Асеев
К сожалению, умной и верной
быть невозможно. Нельзя!
Спермой
ты измазана вся.
Я могу без тебя жить !
Я плевал в твои, чёрной тушью,
размазанные ресницы !
А как - же социальное обеспечение ?
Тебе повезло родиться
красивой
И гладкой, как латекс,
мечтой тинейджера.
О, принцесса поллюций и шейпинга
с узкими бёдрами
и грудью из порно восьмидесятых.
В пристальных взглядах !
В лифте и на скамейке !
Давай, пока ты такая !
А как – же социальное обеспечение ?

2 декабря 2002
4.00


Тебе не хватает малого –
понять, что нас только двое,
что время одно наебалово,
тогда, как пространство другое…

И этот мираж, который
мы все принимаем серьёзно,
является просто шторой
в окошке, где небо звёздное…
25.11.2003.
05.00


Имени не назову.
С повадками садо-мазо,
ты, обычная девчонка,
что прячет в ладошки лицо
и краснеет, когда поцелуют,
и сразу в комнату убегает,
чтобы глотать слюну,
сладкую, как сгущённое молоко.
Мона Лиза, конечно блядь.
И про это стыдно не знать.
Давай !
Раздвигай свои ноги, глотай
Сперму. Так останавливают время.
Это тебе не Марсель Пруст,
А настоящий Уэллс.
Лёгкие наркотики, секс –
чтобы тебя убедить,
что стыдно так просто жить.

16 июня 2002


Если увидим ментовский патруль,
наркотики скинем.
Белые ночи сожрал июль
и подавился ливнем.
Кровью, размазанной по глазам
после проигранной драки,
скотчем заклеенным небесам
мы подавали знаки,
что начинается утро и всё
будет раскрашено грязным
дымом заводов. Потом заснём
где-нибудь на петроградской.
Вырвем из этого сна полдня,
или кровати два метра,
или достанем гашиша для
следующего концерта.

3 августа 2002
4.53


ВЕЧЕР В КИНОТЕАТРЕ

Моя родина – Мао Цзедун.
Любовь – Холокост и Освенцим.
В кинотеатре, в седьмом ряду
некуда деться
от голливудского миража.
Зачем ты меня сюда притащила ?
Лучше бы я дома лежал
и читал очередного дебила.
Лучше бы я кого-нибудь ебал
и лапал за жопу и груди.
Меня, блядь, уже достал
американский пудинг !
Вчера я видел зарю,
полоскающую в сугробах
новостройки. Чего не люблю,
так это когда, как в помойке
роются в происхождении текста,
и некуда деться от этих свиней,
так же, как от голливудских блядей,
которые на экране
шевелятся, точно твари
в террариуме. Что мы здесь
делаем ? Ведь есть
занятия поинтересней,
чем глядеть в разноцветный экран,
не жалея уставших глаз,
как очередной болван
спасает планету от нас.
6 января 2003
около 3-х ночи



Техника – крайняя степень формы,
Быстрого – категория времени,
Письма – коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены
в туалете петербургского клуба.
В дыме сигарет и сканга
я блевал в унитаз, одна подруга
держала меня за колени.
Орала (хоть я ничего и не слышал
в своём понимании слова нирвана)
– Все говорят, у тебя едет крыша
От транквилизаторов и марихуаны. –
Держала меня за плечо
и радуга звенела в сиянии
ржавой воды унитазной дырки.
Техника быстрой линии,
для которой не существует крики
дуры из полуподвального клуба на Перекупном.
Поэтому Грааль любая посуда с вином.
Именно так я пинаю сознание.
С ними невозможно разговаривать.
Хоть я и не пизданутый киник
или какой-нибудь гедонист.
Я и теперь заворожен реальностью,
и даже, подпишусь под тем,
что не хочу ничего другого,
потому что не знаю зачем.

26 марта 2003
02.08.




… и всё-таки бывает такое :
луч солнца режет мои обои
пополам
и я сам,
и всё, что меня окружает
превращаем секунды в года.
Нет, правда, бывает, что иногда
я верю в любовь и твои жесты
не фальшивят и представляют собой послание,
где есть простота оправдания
фальши, и значит её уже нет !
Необходимость сознания это привет
из места, в котором солнце не обязательно существует…
Меня это не волнует.
3 июня 2003
11.30

ИНТЕРЬВЬЮ С ДВУМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ

Нет, это просто охуеть можно от такого начала! Полтора часа сижу и жду этого гадского пидара…Алексей, Вы не могли бы дать интервью для нашего крутого и музыкального журнала «Гнус»?...Да, пожалуй, бля!...ну и хули, где этот ссаный ебилка?...Нет!...Причем заметьте он сам назначил время… просил не опаздывать и даже имел наглость посоветовать мне «сильно не накуриваться», чтобы мол, всё чин по чину, связно и понятно… Знаете, Вы говорите как-то невнятно, вроде про одно, потом совсем на другое перескакиваете, и ещё…всё время цитируете каких-то забытых чудиков… наш журнал… молодёжи интересна Ваша жизнь, а не цитаты всяких умников. Замечательно, блядь! Им интересна моя жизнь! Скажите, пожалуйста! Ну и где это гандон? Я бы уже давно забил на всю хуйню и отвалил из этого идиотского заведения (ах, я забыл - я сижу в одной местной забегаловке в центре – кафе «Финики»), но идти было действительно некуда. И ещё - меня размазало! Нет, в самом деле, размазало 8 таблеток релиума, косяк…ещё что-то…Ну, вот! Опять! Опять Вы про наркотики. Знаете, иногда кажется, что Вы гордитесь, что употребляете всякую дрянь. И в тексты суёте по делу и не по делу…Одни наркотики… И Вам не надоело ещё?…Ни хуя себе! Во даёт! Так сразу и не ответишь! Ну я… А чё ему сказать? Ещё неизвестно, что за тип? Может не журналюга никакой, а мент. У этих хуесосов на меня давно зуб заточен. Эти уроды только и ждут, чтобы я сорвался… А чё? Вычислили телефон, прикинулись газетчиками… с них, блядь, станется…потом…хуяк, пиздык!...ты ещё не понял, а уже в камере! нефиг делать! А если он даже не мент, так, один хуй – журналюга! Ради красного словца… Не-е в пизду! Ничего вообще говорить не буду…Знаете, Ваше молчание весьма красноречиво. Оно показывает нашей молодёжи, как может деградировать творческая личность, из-за употребления наркотиков. Я обязательно об этом напишу…Да…! Это ещё тот прощелыга! Этот напишет! Не сомневайтесь! Всю, блядь, правду-матку! Никонов – то, Никонов – сё… Ебаные козлы. И хуй знает, как с ними поступать…ничего не скажешь…ты высокомерное, впавшее в манию величия говно. Начнёшь ему объяснять, что наркотики часть моей жизни и как лирический поэт я не могу её утаивать…Он же всё равно перелопатит. Всё по-своему!...Как? Это же пропаганда! Подсудное дело! Ёбаный в рот!... Лихо он начал…посмотрим, что будет дальше…Ну ладно. Я гляжу, Вы не очень настроены на откровенность. А ведь это Ваш шанс! Знаете, всякие слухи, разговоры…их по-моему надо как-то пояснить, вот например…Слушай, чувак! Давай, может о текстах поговорим. Что тебе конкретно не нравится?...Ну что Вы! К чему такой тон. Я ведь в Ваших интересах…Ну ладно, ладно… Что Вы хотели сказать своей книжкой?...Ничего…То есть?...Ничего…Но, позвольте…тогда – зачем?…Стихи не нуждаются в основаниях…Ах, да…стихи…, а правда, что Вы пишите только под наркотиками… Ну ладно, ладно…Что Вы так кипятитесь?...Что Вы так кипятитесь! Вот это да! Я хуею от их простоты. Я охуел ещё в 2003-м! Все всё поняли! Очень даже простая и понятная книжка…ПРО НАРКОМАНОВ! Когда я читал «Нехардкор» на каком-то диспуте не было ни одного вопроса относящегося к тексту. Только про наркоту, политику и шлюх. Ха-ха-ха. Хи-хи-хи. Обхохочешься! Все всё поняли! Мой сознательно-бессознательный сборник, который я, я сам понимал на 30-40 процентов не вызвал никаких вопросов! Ни у кого! Я мог рассказать о пропавшей любви и сиреневых закатах, о моей войне, о моей вечной войне… Нет! Нахуй! Нам не надо! Давай про наркоту! Про шлюх! Давай!...В самом деле…Что Вы так кипятитесь!...Знаешь, чувак…не надо про тексты, давай про музло…Нет, нет…Вот говорят, что ваша сексуальная жиз… Ну ладно, ладно…Давайте про музыку. Знаете, а ведь Вы совсем не умеете петь!...в принципе я и не претендую…Как, но ведь человек, который вышел на сцену должен…Я никому, ничего не должен. Хотя, нет. Я должен триста одному барыге из центра…То есть Вы считаете…Я могу петь мимо нот. Я могу просто орать. Я могу делать всё, что мне хочется, если тебе не нравится - не слушай!...Интересная позиция! Значит по Вашему каждый может выходить на сцену, делать, что ему хочется…Вот именно!...Но почему…почему так никто не поступает? Как Вы думаете?...Как я думаю? Интересный вопрос. Жаль только адресат неверный. Иди, да спроси у них сам, несчастный, ебилка! Иди, спроси у них, зачем вообще живут эти ебанаты!...А может про…политику… чуть-чуть…самую малость, пару фраз, кое-какие лозунги, несколько слов…Да-а-а. Этот кусок говна определенно был провокатором. Как я сразу не понял. Ну точно! Его прислали менты. Может он и журналюга в натуре, но это ведь не исключает того, что его могли заслать! А может он и там и там: на подхвате, так сказать…а что? Запросто. Я ему, значит, выложу всю хуйню… что после Бислана мы жить не имеем права , и про… в общем весь набор, а завтра - оп-ля! и ты на нарах. Чудесное перевоплощение. Волшебник Изумрудного Города. Вот умора! Ха-ха-ха. Хи-хи-хи. Охуеть!...Не-е, вот про это дерьмо я говорить вообще ничего не буду…Ну вот опять! Поймите же, Алексей…ничего если я по имени?...это натурально в ваших же интересах. Привлечь внимание публики, нашей молодёжи. Скажите – скажите же что-нибудь такое…скандальное…эпатажное…можете даже матом, я звёздочки поставлю, честное слово…Мало того, что это гадский провокатор, он к тому же ещё и шизо. У него щас пена изо рта потечёт! Ну и вляпался я! Во дела!...Ну хорошо, хорошо. Путин – сука! Нормально?...О! О! О! А можно ещё что-нибудь? Про ФСБ или про олигархов…Да на хую я вертел их всех!...О! Замечательно, замечательно…Вот так всегда! – Замечательно! Прекрасно! Путин-урод! Давай, Лёха…. А вот когда меня менты со сцены забрали, прямо во время выступления – ни один из тех, что меня подначивали - О! Замечательно, скажи им… не поехал со мной в отделение. Нет! Они остались на концерте. А в «козелке» уехал, именно я, и пизды огребал в отделении – я один! Замечательно! Прекрасно!...А может…может Вы скажете, что все менты – козлы?...Слушай, блин, чувак, - чё ты добиваешься?...Да я же просто спросил. Алексей. Это интервью для нашего крутого журнала. Молодёжь должна знать…Опять - двадцать пять! Да ссал я на твою молодёжь! Знаю я читателей таких вот журналов…Либо гопота несусветная, но это ещё ладно…эти, блин, не виноваты…но, ведь, есть ещё эта – золотая молодёжь…Фу-ты, ну-ты, ручки гнуты. Глянцевые журналы, джинсы по триста баксов. Пидары. Ебаные пидоры! Ну ладно…Менты – козлы!...Уау! О! Превосходно! А и теперь про малолеток! Ну, пожалуйста…Это тоже интересно вашей…молодёжи?...Ну конечно-конечно – давайте!...Нет, вы только посмотрите на этого проныру! Ну и тип!...А что именно вас интересует?...Ну, вот сколько лет было самой маленькой девочке, которую Вы имели? Какие у неё были глаза, волосы, бёдра, сиськи…Сисек у неё ещё не было…О! О!...Да, да. Сисек у неё ещё не было. Ей было двенадцать лет. Это был мой первый секс. Записывайте, записывайте. Мы с одноклассниками затащили её в бомбоубежище и выебали там - по очереди. У неё были рыжие волосы и голубые глаза. Причём она сама дала нам! Всем! По очереди. Что? Я? Я был вторым, если вам интересно…У неё, знаете, по-моему даже месячных ещё не было. Такие худые, длинные ноги. В общем хорошая, девчонка…Во! Во! Во!...Что?...Пожалуйста…в таком же духе…это так интересно…сколько Вам было лет?...Пятнадцать…А у Вас был секс с трупами?...Что???...Ну, с трупами, знаете…в морге…говорят Вы работали в морге и я подумал…Да-а-а, эта свинья охуела на глазах. Он шил мне дело за делом. Ну и проныра. Может он из ФСБ? Или из ЦРУ? Или из «Мосада»? Нет! Это, ебать его в рот, журналист! Но, собственно, чему я удивлялся? Разве так было не всегда? Я говорю одно - понимают другое…. Он охуел!!! Пишет песни про любовь! Он охуел! Пишет стихи!!! Он охуел!!! Он охуел!!! Ещё говорят он трупов ебал! Да что вы!...Чувак, ты из музыкального журнала или из психиатрического?...Ну ладно, ладно…а вот скажите кто Вам больше нравится блондинки или брюнетки?...А ведь я мог рассказать ему о своей новой книжке…она правда, выйдет неизвестно когда, но она есть! Я издал бы её с «Гербарием» в виде приложения! В этом был бы охуенный смысл! Блондинки или брюнетки…Вот гондон! Это ничтожество даже не представляет, что я пережил за эти два с половиной года. Скажем честно - мои стихи не интересовали этого пидара! Да и хуй с ним…Иди на хуй!!!...Что?...Иди на хуй!!!…но я, собственно, не понимаю… что я такого сказал?...вот правду говорят, что у вас с головой не в порядке…Ну конечно! С головой не в порядке! Это между прочим, зафиксировано, так сказать, официально. Шизо-истероидный тип…Ну и хули? Ты же сам, блядь, просил об этом интервью…Алексей, Вы не могли бы…Да, пожалуйста, бля – на! Ну и чё? Опубликуют такое интервью? А вот если бы мы с ним попиздели о блондинках или о брюнетках…Вот тогда…Да! Пожалуйста! Журнал «Гнус» к Вашим услугам! А стихи? Да-ну! Их же уже никто не читает! Нахуй! Говорит, что он поэт? Ну точно – с головой не в порядке. Он ебанутый! Пусть, блядь, песни поёт на своих концертах! Заткните ему хавальник! Как некому? Нет контракта? Он охуел! Они охуели!!! Вся группа! У них нет контракта!!! И директора!!! И продюсера!!! Они охуели!!! Их надо продать или купить!!! Чтоб не рыпались! Выпустили альбом о любви и он не продается? К стенке! Повесить! Любовь это товар, другие на этом такое бабло рубят! Давай, давай! Контракт! И всё в порядке. Что? Социальные песни? Похуй! Контракт! Контракт!!! Это круто! Давай!...Ну вас нахуй!...Алексей, я же Вас просил не употреблять наркотиков перед интервью. Вот видите, к чему это привело. И вообще Ваш образ жизни…Чувак, задавай вопросы!…а хули делать?...назвался груздём…конечно же всё это всё больше походило на маразм – интервью которое, никто не напечатает…этот чудик с ментовскими прихватами…я обхуяренный транквилизаторами и травой…но…шоу маст го он…и пиздец! Поэтому я, особо не рыпался и готов был выслушать ещё одну порцию такого же говна. А что? Нехуй делать! Меня пёрло, а всё остальное не имело смысла. Я это усвоил! Всё в порядке! Я такой же, как вы! Мне нужны только наркота и шлюхи. И больше ничего. Ни-чи-во! Стихи? Да, ведь, это же хуйня! Вон, все говорят, что их не читает сейчас никто…Но позвольте…А я? Я ведь читаю…ещё и свои…со сцены!...Что?!! Он охуел!!! Стихи про любовь? Уничтожить! Но послушайте…их же всё равно никто не читает…они нахуй никому не нужны! В чём же дело? Почему такая реакция? Никто ведь даже не заметил, что в «Нехардкоре» три части, а «Техника…» может читаться хронологически…ну ладно – менты есть менты их реакция понятна, но почему остальные так себя ведут – Распять! Он гондон! Нахуй из Питера!.. Охуеть! Не верите? Так я вам скажу больше – это всё выложено на сайте с моими стихами…Посмотрите – в гостевухе…я сам один раз заглянул, больше не хочу…зачем?...я и так знаю, что всё, что я делаю понимается с точностью до наоборот…я привык…с одной стороны – Что?! Предательство!! На новом альбоме песни про любовь! Они охуели!!! Менты пидорасы! Да это то конечно…но ведь пизды от них получаю как раз таки, не кто-нибудь, а я! Я! И с ними разберусь…в следующем альбоме…но ведь не только менты на планете живут и не только менты козлы!!! Козлов хватает везде! Вот с другой стороны другие козлы - Они охуели! Пусть подписывают контракт!...Встретился я тут недавно, с одним таким деятелем…Как все выжившие панки 80-ых – капработник…В общем, он издает серию книжек с фантастическим названием «Поэзия Русского Рока»…Ха…, поэзия? Вот мои стихи!...-Нет, не надо. Мы хотим тексты Ваших песен…- Как, зачем, почему?...Вот стихи…Ведь «Поэзия…», а не тексты! И потом…пусть увидят с кем имеют дело…Их и мои стихи! Давайте! Посмотрим! Денег мне нахуй не надо! Печатайте!...- Нет, давай тексты…Ну-уж нет! Больше я этого деятеля не видел…может к счастью. Но стоп! Я хочу понять – ПОЧЕМУ? Чего они боятся? И если боятся, значит рано или поздно среагируют, стукнут куда надо…и пиздец: он хранил две тонны героина, и снимал запрещённое порно, он мучил животных и женщин, но самое позорное впереди! Слушайте все! Он пишет стихи!...Расстрелять, повесить четвертовать! Он охуел! А что он? Я, ведь, и в самом деле не понимаю чего они боятся…Боятся надо мне…Недавно опять после концерта пришли менты меня пиздить. Он охуел!!! Плюнул мне в лицо!...Да ведь тебе платят за это! Ебаный в рот! Не нравится – увольняйся!...Меня спасли устроители концерта…нормальные петрозаводские пацаны…но ведь всё могло и по-другому повернуться…а те, которые меня в Выборге пиздили…наверно, пошли на повышение…Как же!...Правильно! Нехуй! Вылез на сцену!...стихи читать? Он охуел! В кутузку! И по рёбрам! Путин наш президент! Вперед! Ногами и дубинками по рёбрам! Правильно! Он охуел!...Сколько можно…Опять про ментов да про наркотики…Он заебал…Подождите, но про что вы хотели бы услышать?...Ну, что-нибудь позитивное – а то – это хуйня, то – говно…Но, ведь и в самом деле менты достали…Нас не достают… Ах, вас не достают? А меня достают…одним своим видом…в детстве эту функцию выполняли школьные учителя…В них, кстати, есть что-то общее,приглядитесь…Да!... Они похожи…Кусок Власти! На халяву! Карательные органы! Ты только очухался, только начал чё-то понимать…хуяк! Ты под колпаком! В первый раз, в первый класс! Две-три недели и тобой уже распоряжаются как вещью: «Встать, Сесть, Урок, Перемена…Бараны, бараны, бараны!...кричала нам учительница литературы. Вот и довыёбывалась. Получай! Никонова! Я отомщу этой суке! В какой-нибудь школе, уже! читают под партой «Технику…» или «Нехардкор» - прямо сейчас!... И ведь эти гадам неважно кого они преподают или защищают: коммунистов, капиталистов, диссидентов или соцреалистов. Главное - урвать кусок власти!...Встать, Сесть, Руки за голову, Урок, Перемена… Но постойте…Я…Я не хочу! Ах, не хочешь? По ебалу, к директору, на нары! Что вы на меня так смотрите? Ах, ну конечно… Он псих. Он наркоман! И представляете – он не работает на дядю!!! Что?!! Да, да, но самое позорное – он пишет стихи и утверждает, что поэт…Всё поняли? Но почему он не в дурке? Ему там место – в дурдом его! Я и сам не знаю…Хотя я там был…однажды…ничего не скажешь – весёленькое заведение…особенно по утрам…представьте, вы выходите ещё не проснувшись даже, в длинный, плохо освещённый коридор, вдоль стен которого – стулья с сидящими дураками – и они все качаются – вперёд-назад, вперёд-назад…иногда мне даже казалось, что они в одном ритме…что ими дирижируют…Кстати! Если эти уроды всё-таки отправят меня туда ещё раз, не забудьте переслать мне пачку-две сигарет…Вы даже представить себе не можете, что может сделать дурак за сигарету! Всё! Всё, что угодно! Никаких моральных или этических предрассудков…Это очень интересно, наблюдать как может вести себя человеческая особь…Увлекательное зрелище…Да кто ему позволил! Издеваться над больными! Но ведь Вы меня тоже считаете психом…больным…Ну это совсем другое дело!...Почему?... Ах, да…Я понял – «он пишет стихи!» Уничтожить! Вырвать язык из его поганого рта! Не печатать!…Подождите…его ведь и так не печатают…Вот! Вот видете! Его даже не печатают, такое это говно…Уничтожить! Вы думаете я придумываю? Нет! Ничуть! Вы можете сами проверить! Загляните на мой сайт! В гостевуху! О! Вас там ждёт много неожиданного…Никонова за «Ц.Р.Б» – расстрелять…Так и написано чёрным по белому…Вы поняли?... Расстрелять! Так что какая-нибудь смута, революшка – и пиздец! Мне - конечно! О нет, что вы, конечно не вам ! Мне!...Где этот гондон? Всё на своих концертах выёбывается? Ну, ничего! Мы с ним скоро разберёмся!.. Причём не угодил я всем – в Белоруссии меня ненавидят анархисты, в Росси – фашисты. Один альбом гнобят андеграундные зины другой – глянцевые журналы. И т.д. и т.п. и п.т.в.п….Он ещё и жалуется!...Да нет…это я не жалуюсь…мы же про ментов рассуждаем…а ведь стоит хоть немного задуматься и вы поймёте, что сами, САМИ – становитесь на них похожи – на ментов…С возрастом…Что касается наркотиков…Что??!! Заткните ему пасть!! Сколько можно?...подождите, ну подождите же…так вот, что касается наркоты, то прёт меня по полной…вы и сами можете в этом убедится…по некоторой комканости повествования…Все орут…Перебивают друг друга…С синтаксисом вообще полный пиздец…Но сами подумайте…Когда прёт уже не до синтаксиса, я интервью то дать как следует не могу…а вы говорите синтаксис…Алексей, Вы думаете, что Вы самый умный?...Во! И этот туда же! Недоделанный мудилка вроде вышел из оцепенения, и даже говорит. О! Он даже задает вопросы – один за одним…ну-ну…Когда у Вас был первый оргазм?...В семнадцать…А секс?...В пятнадцать…Когда вы прочитали книгу Достоевского «Идиот»?...Вчера…Скажите что-нибудь нашим крутым читателям…Ну конечно! Я знаю! Что сказать! Я охуел!!!...Ваша мечта?...Автомат!...Кричите ли Вы во время оргазма?...Да…Когда Вы последний раз проверялись у иммунолога?...Полгода назад…Размер Вашего члена?...200 километров…Какое самое большое количество оргазмов Вы получали за один половой акт?…Три…, но послушай, чувак, - это продолжалось по меньшей мере пять с половиной часов… точно…К концу этого «блиц-крига» я начал понимать, что здесь что-то не так…Точно! Это извращённый, ментовский; помешанный на ебле чувак. Вот тебе и интервью!...Алексей, не могли бы…Тьфу!! Но если это стукач, надо делать вид, что я ничего не понял…Буду говорить с ним как с журналюгой и всё! Хотя тут уже оргазмы летают туда-сюда…при чём не чьи-нибудь – мои, мои оргазмы! Вам то заебись! Сидите и читаете эту хуетень, а мне в тот момент совсем не весело было…Какой-то сексуально-помешанный мент, уёбищный кафетерий с обязательной местной и мерзкой богемой и блядьми,…если бы не транквилизаторы – повторяю я – я уже давно бы был дома! Надо было валить оттуда! Съёбывать, как можно быстрее! А я сидел как размазанная клякса на уёбищной псевдо-советской табуретке и нёс полную хуйню…А теперь запомни…Ты кусок говна…с тобой разговаривает русский поэт и ты, ебать тебя в рот, войдёшь из-за этого в историю…не твоё ебаное интервью…а ты, именно ты…со всей своей хуйнёй, которая из тебя вылезает, грязное уёбище. Вываливай отсюда нахуй! С меня достаточно! Всё существенное ты для себя уже услышал. Готовь две тонны героина и кассеты с некрофилами…Но позвольте, позвольте…В общем, он ушёл, охранники чуть не дали мне пизды, но потом успокоились. Я взял чаю и стал его пить большими глотками – отлично усиливает эффект диазепама.


22-23.05.05.