Реконструкция общества

Как появилась эта книга

Я давно хотел написать небольшую книгу, которая бы вместила мои взгляды на про экологическую перестройку общества (remaking society). Мне (как и многим моим друзьям) казалось, что существовала необходимость высказать все те идеи, которые я выдвигал в нескольких капитальных трудах, в одной небольшой, страниц на 200, работе.Такая книга не была бы трудно читаема для образованных читателей,интересующихся социальной экологией.

Но окончательно заставил меня написать эту книгу один неприятный эпизод, произошедший в начале июня 1987 года. В это время я был удостоен чести быть основным докладчиком на шестидневном национальном собрании американских зеленых в Амхерсте, штат Массачусетс. Собрание вызвало неожиданный интерес у средств массовой информации - и было за что. Около двух тысяч человек по крайней мере из 42 штатов прибыли в Амхерст, чтобы обсудить теоретические и практические задачи зеленого движения в США. Это было крупнейшее собрание независимых американских радикалов за много лет. Будучи в основном противниками капитализма, эти зеленые тем не менее хорошо знали настроения соседских и рабочих сообществ. Они представляли широкий спектр радикальных групп Америки и отражали их надежды и проблемы.

Во время собрания произошло около 12 пленарных заседаний, в которых принимали участие от 500 до 1000 человек, и значительное количество семинаров (секций), где обсуждались различные темы, как редкие, вроде этики и экологии, так и распространенные: феминизм, расизм, империализм, экономическая демократия. Были затронутыфактически все социальные проблемы, которые интересны быстрорастущему зеленому движению Америки. Горячо обсуждались вопросы участия или неучастия в выборах, образовании блоков с другими партиями или независимости зеленого движения, ставки на революцию или реформу, - в общем, все те вопросы, которые потом не раз поднимались на крупных радикальных собраниях.

В этих дискуссиях также проявились некоторые новые тенденциии направления мысли, которые казались исключительно американскими. Но, я думаю, что эти тенденции появились или вскоре появятся узеленых (а возможно, и у других радикалов) и за пределами штатов.

Я могу описать одну из этих тенденций, рассказав о случае, который взволновал меня. Он произошел, когда участники, собираясь после обеда в небольшие группы на широкой лужайке, обсуждали в неофициальной обстановке события дня. Дюжий молодой человек из Калифорнии довольно сбивчиво говорил о необходимости "подчиняться законам природы", "покорно следовать", если я правильно помню его выражение) "приказам природы". Его поначалу риторический, а затем становившийся все более резким, монолог сильно смутил меня.

Его лексикон напомнил мне то, как противники экологического движения употребляли те же самые выражения, считая, что природа должна "подчиняться" нашим приказам и ее законы должны быть использованы для подчинения природы человеку. Мне было ясно, что молодой калифорниец, бомбардировавший меня своим как бы экологическим словарем, и современные прислужники холодных богов науки, считающие, что человек должен безжалостно контролировать природу в своих собственных интересах, не смотря на кажущеюся противоположность их взглядов, имели нечто общее в основе своих рассуждений. И те, и другие употребляли слова, выражающие доминирование и подчинение. Как калифорнийский "'зеленый" верил в то, что человек должен быть подчинен природе, так приверженцы сциентизма считают, что природа должна подчиняться человеку.

Калифорниец, по сути, призывал превратить взаимоотношения между людьми и природой в отношения подчинения с людьми в качестве объектов подчинения, в то время как его оппоненты (обычно крупные промышленники, финансисты и апологеты современного корпоративного общества) предлагают превратить в объект подчинения весь живой мир. Тот факт, что у человечества и природы одна судьба, основанная на подчинении иерархическому менталитету и обществу, ускользнул от внимания калифорнийца с его упрощенным призывом "подчиняться природе и ее законам".

Сильно обеспокоенный тем, что человек, считающий себя зеленым, может говорить так похоже на своих оппонентов, я решил задать ему прямой вопрос:

- Что, по-вашему, является причиной современного экологического кризиса?

Его ответ был очень тверд:

- Человечество! Люди ответственны за экологический кризис.

- Вы считаете, что цветные, женщины и низшие слои общества, а не корпорации, сельскохозяйственный бизнес, правящие элиты и институт государства служат причиной экологических дисбалансов? - спросил я в изумлении.

- Да, люди, - ответил он еще более горячо. - Все! Они перенаселили землю, загрязнили планету, растратили ее ресурсы, - они прожорливы, как крысы! Корпорации существуют для того, чтобы давать людям то, что они хотят.

Я думаю, что наш спор мог бы кончиться плохо, если бы он не отвлекая на происходившую рядом игру в волейбол и не принял бы вней участие.

Я не могу забыть тот разговор. Он часто вспоминается и до сих пор, так как такие идеи очень распространены среди многих инвайронменталистов, которые воинственно называют себя радикалами.

Наиболее примечательной чертой такого образа мыслей однако является не только схожесть с тем, как рассуждают противники зеленого движения. Более серьезно и опасно то, что он отвлекает внимание отроли общества в экологическом кризисе. Если люди как вид ответственны за нарушение окружающей среды, то оно (нарушение) перестает быть результатом нарушений социальных. Создается мифическое"человечество" - включающее в себя и угнетаемые этнические меньшинства, и женщин, и граждан стран третьего мира, и население старого света, в котором все соучастны с правящей элитой в создании экологического дисбаланса. Таким образом, хитро маскируются социальные корни экологических проблем. Создается новый биологический "первородный грех": неопределенная группа живых существ"человечество" рассматривается как деструктивная сила, которая угрожает выживанию всего живого мира.

Рассматриваемые просто как вид люди таким образом, превращаются а зоологическое явление, подчиняющееся "биологическим законам", которые предположитепьно определяют "борьбу за существование" в природном мире. Например, голод может быть объяснен простым биологическим понятием "недостаток пищи", вызванный"перенаселением". Война объясняется "кризисом", вызванным "перенаселением", или необходимостью "жизненного пространства".

Таким образом мы можем объяснить все беды человечества голод, войну, болезни - как "естественный отбор" (чистки), которому человечество подвержено из-за необходимости сохранять "природный баланс". Мы можем с удовольствием забыть о том, что бедность и голод, которыми страдает человечество, вызываются корпоративной эксплуатацией людей и природы, сельскохозяйственным бизнесом и социальным давлением. Люди видите ли всего лишь вид, как куницы, кролики и т.п., подчиняющиеся неумолимым "законам природы".

Если рассматривать людей с той точки зрения, что все формы жизни биологически равнозначны, несмотря на их уникальные свойства, то люди становятся равнозначны саранче или скажем, бактериям - как серьезно доказывается приверженцами такой точки зрения - и одинаково взаимодействуют с так называемыми "природными законами".

Молодой калифорниец, который представил эти взгляды выразил только наиболее общие понятия, которые составляют эту развивающуюся идеологию. Вполне возможно, что он относится к тем людям, которые считают, что нужно оставить африканских детей умиратьот голода, или, что не менее порочно, считают, что следует приветствовать СПИД как средство уничтожения "лишнего" населения. Или (более шовинистично), что "эмигранты" из Латинской Америки (часто туда же причисляются и индейцы, чьи предки пришли в Америку тысячи лет назад) должны быть выгнаны, так как они угрожают "нашим"ресурсам.

Представленная в такой грубой и расистской форме, используя слово "наши", обозначая Америку, чьи ресурсы в действительности принадлежат горстке гигангских корпораций, эта точка зрения похоже, чужда большинству американцев. Тем не менее, давая простые чисто зоологические ответы на сложные социальные вопросы, она приобретает растущее число сторонников в основном среди наиболее реакционных слоев, которые всегда говорили о "природе" и ее "законах", подменяя этим изучение реальных социальных истоков иявлений.

Искушение уравнять людей, которые живут в сложных сильно разделенных и институционализированных обществах, с обычными животными отражается в кажущихся утонченными аргументах, которые часто скрываются под маской "радикальных" экологических философий. Возрождение нового мальтузианства, которое утверждает, что уровень роста населения обгоняет уровень роста количества продуктов, является наиболее зловещим признаком.

Миф о том, что рост населения, например, в Судане, ведет к голоду (хотя суданцы запросто могли бы прокормить себя, если бы контролируемый Америкой Мировой банк и Международный валютный фонд не заставляли бы их выращивать хлопок вместо злаков) представляют типичные аргументы, которые приобретают все большуюпопулярность среди многих инвайронменталистов. "Мы должны датьприроде все регулировать самой", - высокомерно говорят представители привилегированных Европы и Америки, выступающие как теоретики "законов природы", как будто корпорации банков и сельскохозяйственного бизнеса и определяют курс природы.

Хитрой формой этого нового "биоцентризма" с его антигуманистическим представлением о равнозначности людей, грызунов и муравьев является растущее движение "глубинной экологии". "Глубинная экология" распространена среди благополучных людей, которые выросли на обрывках восточных культов, смешанных с голивудскими и диснеевскими сказками. Американский средний ум и так достаточно бесформенен, без нагружения его "биоцентрическнмн" мифами буддистского или даосского толка о вселенском "единстве", таком космическом, что люди со всеми своими разделениями растворяются вовсеобъемлющем; биоцентрическом равенстве". Представляемая как лишь одна форма жизни из многих, бедняки и нищие становятся очень удобными объектами полного уничтожения, если они социально заменимы, или жестокой эксплуатации, если они могут быть использованы для улучшения жизни элиты. Соответственно, понятия "единства" и "биоцентрической демократии", становятся благочестивой формулой для подавления, унижения и даже уничтожения людей.

Наконец, экологическая мысль не обогащается безрассудным смешиванием таких разных религий, как буддизм, даосизм и христианство, также как не следует путать еврейского мыслителя Спинозу с апологетом нацизма Хайдеггером. Заявлять, как Арне Нэш, патриарх "глубинной экологии", что "основные принципы "глубинной экологии" взяты из религии и философии", значит признавать отсутствие связи с социальной теорией.

Этой смеси "биоцентризма", антигуманизма, мистицизма и религии с ее следованием "природным законам" достаточно, чтобы "накормить" особо реакционные атавистические тенденции, несмотря на ссылки на "децентрализацию" и "неиерархическую структуру" "глубинной экологии". Это напоминает о еще более экзотическом движении, просочившемся в экологическое. Я имею в виду парадоксальное стремление к новой теистической "духовности". Хотя слово "духовность" часто означает деиствительно глубокое понимание природы и ее тонких взаимосвязей, нужно охранять ее от вырождения в атавистическую одностороннюю форму природной религии с богами, богинями и, конечно, с новой иерархией священников. Мистические вариации феминизма, также как и экологическое движение в целом, увы, показали себя достаточно уязвимыми с этой стороны. Наивный натурализм, которому с такой готовностью служила экология, может быть вытеснен сверхприродным мировоззрением, которое изначально чуждо природному самооплодотворению и самовоспроизводству.

Можно резонно спросить почему природный мир должен обязательно быть населен богами и богинями, когда природная эволюция показывает свою волшебную силу, создавая такое богатство и разнообразие форм жизни? Разве этого не достаточно, чтобы чувствовать восхищение и уважение. Разве не является грубейшей формой антропоцентризма (проекция человека на все природное, что вызывает столько презрения среди экологов) население природы богоподобными формами, созданными человеческим воображением, во имя экологической "духовности"?

Обожествление и почитание какого-либо существа, естественного или сверхъестественного, всегда является самоунижением, что в конечном счете ведет и к социальному унижению.

Не одна цивилизация, имевшая "природных богов", доказала свою несостоятельность, так как эта вера была цинично использована правящими кругами для поддержки жестких, деспотичных и античеловечных социальных иерархий. Когда люди начинают падать на колени перед каким- либо существом, которое "выше", чем они сами,иерархия празднует свой первый успех в битве со свободой, а люди готовят свои спины для социального давления, которое им придется выдерживать.

Я заговорил о некоторых вопросах, поставленных мизантропическими и антиэкологическими течениями в экологических движениях, вовсе не для того, чтобы опорочить само движение. Совсем наоборот: я хочу удалить эти метастазы, чтобы показать, что движение способно это преодолеть и идти вперед. Причина написания этой книги - желание продемонстрировать то, что экология, подкрепленная социальной критикой и представлениями о социальной реконструкции,может показать пути продвижения к такой перестройке общества, которая подойдет и природе, и человеку

Однако никак нельзя достичь такого критического отношения и этих четких представлений, шарахаясь от одной крайности - полного подчинения природы человеку - к другой и объявляя человечество паразитом на мистическом "теле природы". Мы должны прекратить сидеть в идеологической катапульте, которая периодически бросает нас от одной причуды к другой, от абсурда к еще большему абсурду.

Очень соблазнительно вернуться к радикализму прошлых лет, когда безусловные догмы были подтверждены социально и вокруг них был этакий ореол романтического бунта. Я вырос в ту эпоху, и мне это очень близко по духу, но, к сожалению, в наше время такой возврат не осуществим. Традиционная радикальная теория больше не существует. Большая часть из того, что считалось социалистическим и коммунистическим, сейчас работает, и успешно, на рыночную экономику. Архаичные лозунги "национализация собственности" и "плановая экономика" в наше время поддерживают и укрепляют растущую централизацию и рационализацию корпоративной экономики и государства. Почти благоговейное отношение Маркса к технологическому прогрессу теперь стало помогать наиболее вредным целям технократическойидеологии и бюрократии. Даже стратегия ортодоксального радикализма с его видением пролетариата классом гегемоном ныне не работает из-за замены индустриальных рабочих автоматикой. Больше нет больших движений под красным флагом - остались только призрачные бунтовщики, гибнущие в бесполезных бунтах, и их лидеры, ведущие их стройными рядами в политический архив.

К тому же, инвайронментализм стал чем-то вроде бальзама для совести хищных индустриальных магнатов, которые жалко заигрывают с инвайронменталистскими лоббистами, адвокатами, а также властями. Для этой публики природа - по существу лишь источник природных ресурсов. Эти заигрывания затеяны для успокоения совести идеей "меньшего зла", а не идеей "большего добра". (Уничтоженный лес они выдают за небольшую рощицу, а осушение болот - за рекультивацию маленького заповедника.)

В наше время ухудшение окружающей среды происходит катастрофическими темпами. Основные жизненно важные составляющие окружающей среды, такие, как соотношение газов в атмосфере, разрушаются, увеличивается отношение углерода к кислороду. Экологически незащищенные джунгли, которые существовали на земле 60 миллионов лет или больше, и чью роль в образовании чистого воздуха, которым мы дышим, невозможно переоценить, безрассудно уничтожаются. Химические вещества утончают озоновый слой, который защищает все живое от ультрафиолетового излучения солнца. Это только основные удары, нанесенные планете. Этот список не включает в себя ежедневную дозу химических веществ, кислотных дождей, ядовитых пищевых и сельскохозяйственных добавок, которые, вероятно,изменяют весь спектр несчастии, которые обрушиваются на природу ичеловечество.

Контроль за этими, возможно гибельными, нарушениями экологического баланса фактически прекратился еще до "компромиссов" и возможных решений, предложенных либеральными инвайронменталистами. Я считаю, что эти либеральные действия или предложения столь малоэффективны из-за того, что они принимают современное социальное устройство как данное, как воду, которую мы пьем, и воздух, которым мы дышим. Все эти "компромиссы" и возможные решения опираются на то, что современное рыночное общество, частное владение собственностью и бюрократическое национальное государство не могут быть изменены. Таким образом, преобладающий социальный порядок определяет условия любого "компромисса" или"возможного решения", так же как правила шахмат и порядок расположения полей на доске определяют действия игроков (а не, скажем,понятия морали).

"Играть по правилам" современной игры значит согласиться с тем, что природный мир (и угнетаемые люди) теряют что-нибудь по-немногу, пока потерянным не оказывается все. Пока инвайронментализм ограничен социальным статус кво, право собственности будет всегда выше общественных прав, а сильный всегда будет подавлятьслабого. В лесу, в болотах или на хорошей сельскохозяйственной почве "осваиватель", владеющий этими "ресурсами", обычно определяет условия любой сделки, и все празднуют победу богатства над экологическими соображениями.

Наконец, либеральный инвайронментализм страдает от упорного отказа признать, что капиталистическое общество, основывающееся на соревновании и саморегулировании, в конце концов уничтожит природный мир, так же как запущенная раковая опухоль убивает больного.

Личные намерения, хорошие или плохие, не имеют ничего общего с этим неумолимым процессом. Экономика, основанная на принципе "рост или смерть", обязательно противопоставляет себя природному миру и оставляет за собой экологическую пустыню. Я вряд ли также должен добавлять, что ориентированная на рост бюрократическая и сильно иерархизированная социалистическая система не является альтернативой либерализму. Тоталитарные страны также виновны в разграблении земли. Наиболее существенная разница между ними и их западными противниками в том, что плановая экономика систематизирует их усилия. И к тому же любую оппозицию - либеральную или радикальную - гораздо легче заставить молчать с помощью институтов полицейского государства.

Окружаемые бесчувственным мизантропическим "экологизмом"и слабым либеральным инвайронментилизмом, мы должны найти какую-то альтернативу. Является ли единственным противовесом либеральному инвайронментализму и его провалам " глубинная экология",которая мистически преклоняется перед "дикой" природой и дикой жизнью? Неужели мы обречены на выбор между лоббированием,"компромиссами" и "биоцентристским менталитетом", который пытается представить человечество как "еще один род животных", а человеческий мозг - как "нарост" на "теле" природы? Можно ли что-либо противопоставить технологическому прогрессу, кроме ведения хозяйства, основанного на охоте и собирательстве, где обработанные кремниевые топоры будут нашими основными орудиями в общении с природой? Чем можно ответить на логику современной науки и техники, кроме как иррационализмом, мистицизмом и религиозностью?

Признаюсь, что я упростил альтернативы. Но я это сделал для того, чтобы раскрыть их логику и смысл. С одной стороны, я не отрицаю, что даже либеральный инвайронментализм и инстинктивный сенсуализм играют свою роль в противостоянии мощной технологии,служащей бездумному росту, накопительству и потребительству. Борьба против постройки нового ядерного реактора, нового шоссе, угрожающего испортить городской пейзаж - это все, хоть и ограниченные,но важные действия, предотвращающие дальнейшее разрушение окружающей среды. Земля, дикая природа, живописные природные места,которые не были уничтожены бульдозерами и гонящимися за наживой "хищниками" - очень ценная, с точки зрения природы (а также эстетически), территория, которую мы должны охранять как можем и где можем. Не требуется большой мудрости, чтобы понять, что все чудесное и красивое - от дерева, похожего на статую, до зверька в норе, - имеет свое место под солнцем и свою функцию в биосфере.

Однако впихивание этих бесспорных истин в идеологию, где человек является "паразитом" природы или же наоборот - "венцом творения", ведет к весьма печальным последствиям. Обе точки зрения противопоставляют человека природе. Человечество (больше как род ,а не как высоко развитые существа, живущие в конфликте между собой, как угнетенный и угнетатель) вырвано из жизненной эволюции и рассматривается не как живой объект. Хвалимое или проклинаемое, оно изолируется от живого мира, а затем либо отсылается обратно в первобытный мир далекого прошлого, либо рвется к звездам в скафандрах и с экзотическим оружием. Ни один из этих обрядов не отражает того, что люди живут в равных обществах, которые весьма связаны снашими экологическими проблемами. Как социальные существа, люди развили способ отношений через общественные институты, которыеболее чем что-либо определяют их взаимоотношения с окружающим миром.

Я смею утверждать, что мы должны уйти от идей о сверхъестественном, взращенных "биоцентризмом", "антигуманизмом", "мальтузианством" и "глубинной экологией", с одной стороны, и верой в рост, соревнование, превосходство человека и общественную власть, с другой. Если мы хотим достичь гармонии в отношениях с природой.мы должны обратить внимание на социальные факторы, которые создали обе эти крайности в их многочисленных формах, и ответить на основные вопросы о человеческом существовании.

Что такое человеческое общество, которое мы собираемся изучить с точки зрения экологии? "Проклятие"? Безусловное благо? Устройство для накопления, материальных благ? Или, скажем, продукт естественной эволюции, такой же как культура, который не только удовлетворяет различные человеческие нужды, но и который может сыграть важнейшую роль в эволюции жизни на планете.

Какие факторы создали экологически опасное человеческое общество? И какие факторы могут создать экологически полезное человеческое общество?

Является ли развитая технология безусловно опасной для окружающей среды, или же ее можно использовать для улучшения биосферы и условий жизни?

Что можем мы узнать из истории такого, что может помочь нам ответить на эти вопросы, кроме штампов, которыми оперируют мизантропы и либеральные инвайронменталисты?

Затем, как мы должны решать вопросы? С помощью условной логики? Интуиции? Божественного вдохновения? Или, может быть, спомощью так называемого "диалектического мышления"?

Наконец, последнее по порядку, но не по важности: какую социальную реконструкцию должны мы провести для достижения гармонии человечества и природы - чтобы быть уверенными, что это общество не развалится и каждый не побежит захватывать собственную вершину в Адирондакских горах? Какими политическими, социальными и экономическими способами должна проводиться эта реконструкция. И какими этическими принципами должны мы руководствоваться при ее проведении?

Это, в общем виде, основные вопросы. Есть и множество других, которые мы должны будем затронуть, прежде чем дискуссия будет закончена. Я не иду здесь дальше, так как испытываю глубокое отвращение к длинным спискам идей, плохо продуманных утверждений, текучим диаграммам и штампам, которые ныне очень в моде. Когда тот молодой калифорниец швырял слова "люди" мне в лицо, он как будто старался не думать и подавал дурной пример бездумья другим, чьи мозги были причесаны Голивудом, Диснейлендом и ТВ.

Таким образом, больше чем когда-либо нам нужна согласованность. Я не имею ввиду какую-нибудь догму. Скорей, это должна быть какая-то четкая структура идей, в которой будет место для философии,антропологии, истории, этики, нового рационализма и утопических размышлении во имя свободы - свободы, позвольте заметить, для природного развития так же, как и для человеческого. Эта структура, которую я попытаюсь выстроить в этой книге, должна быть не просто собранием идей, сваленных в кучу.

Незаконченная мысль так же опасна, как завершенная догма. И то и другое ведет к неадекватному восприятию мира и может быть использовано совершенно не в том смысле, который подразумевался изначально: примером служат совершенно различные понятия, которые сосуществуют в теории "глубинной экологии".

Эта книга была создана для обсуждения тех вопросов, которые яздесь затронул, в надежде, что мы сможем сформировать четкуюструктуру, которую я уже упоминал, и в которой мы так нуждаемся. Как я уже сказал, идея написать эту книгу возникла случайно, после столкновения, произошедшего в реальной жизни - не в академических размышлениях и не по моему личному капризу.

Если члены экологического движения, в основании которого я принимал участие тридцать лет назад, отправятся жить отшельниками в горах или обратятся к Вашингтону за поддержкой, поражение будет окончательным. Экологическая мысль может в наше время обеспечитьсинтез наиболее важных идей, появившихся за последние 200 лет. Она способна открыть перспективы для деятельности, которая может полностыо изменить вид общества нашего времени. Некоторая воинственность этой книги, которую может почувствовать читатель, объясняется срочностью решения поднимаемых проблем. Мы обязаны во чтобы то ни стало не позволить экологической мысли и экологическому движению, которое эта мысль может породить, деградировать и пойти путем традицонного радикализма, блуждать в лабиринтах неумолимой истории.