О национальном освобождении

Этот текст является реакцией как на статью члена МПСТ М.Магида “Каждому – своё?”, так и на ряд заявлений некоторых участников “либертарного движения”, сделанных в ходе вызванной этой статьёй полемикой. Тема, отмеченная в названии, обсуждалась уже неоднократно, поэтому не исключено, что некоторые фрагменты сказанного ниже окажутся повторением старого. Однако, на наш взгляд, это стоит сделать – хотя бы потому, что разорванная на отдельные взаимные выпады дискуссия просто не может адекватно восприниматься со стороны. Тем более, что в наши намерения в данном случае не входит попытка кого-либо переубедить – опыт показывает, что этого невозможно достичь даже неопровержимыми аргументами. Напротив – мы постараемся максимально развести взаимоисключающие подходы. Представляется, что при существующем на данный момент положении (серьёзные расхождения в оценках происходящего среди немногочисленных участников локальных антивоенных акций - при крайне низком уровне заинтересованности большинства анархистов проблемой войны) говорить об “объединении действий” - значит вводить себя в заблуждение.

Но, перед тем как проводить линию раздела, оговоримся, – ряд утверждений М.Магида и его товарищей всё же не могут вызвать у нас никаких возражений. Это касается прежде всего нашего отношения к политике имперского шовинизма, к фашизму, государственной системе, и – шире – к самому принципу власти в отношениях между людьми. Отношение это – абсолютно отрицательное. То есть потенциально объединяющим моментом является всё то, что позволяет и нам, и ему считать себя анархистами. Однако из казалось бы достаточно близких посылок делаются – едва ли ни противоположные выводы. Каким же образом удается добиться такого фантастического эффекта? Есть достаточно способов. Можно, например, приписать другой стороне утверждения, которых она не делала(1). Можно – просто пропустить чужой аргумент, если на него не находится возражений(2). Или представить его как малосущественный(3). Можно – если не хватает доказательств – вместо того, чтобы ответить на прямо поставленный вопрос, задать – вопрос встречный(4), или просто объявить доводы противника “демагогией” (5)- и даже использовать прямые оскорбления(6). Можно, используя неточности смыслового значения слов, сливать в одно различные понятия и явления – и таким образом приписывать мифическому целому свойства отдельных составляющих произвольно представленной конструкции(7). Ещё один приём - подтасовка исторических фактов(8) или безапелляционные утверждения при минимальном объёме информации, необходимой для обобщения(9). В крайнем же случае можно просто отказаться от собственных слов, так и не признав сделанной ошибки(10). Наивно лишь считать, что всё это останется незамеченным. Перечисленные вещи уже настолько часто делались – и продолжают делаться! - что ни о какой случайности, ни о каких “непреднамеренных ошибках” не может быть и речи. Расстановку цифр (в скобках) следует воспринимать как декларацию намерений привести на каждый отмеченный выше случай – соответствующие примеры. Налицо – явная конфронтация. Кто её инициатор и кому она может оказаться выгодна? Эти выводы мы пока отложим. Перейдем к фактам.

В чем же именно состоят разногласия? Для начала приведем несколько цитат из статьи “Каждому – своё?”:

“…по логике любых националистов (державников или сепаратистов) с "вражеским" народом нельзя обращаться по-человечески. Помните известное стихотворение времен второй мировой войны: "Если ты встретишь немца, убей его!"”

“Национализм есть, своего рода, коллективный эгоизм и субъективизм, субъективизм в своей тотальности. Это та же ситуация, как если отдельный человек вместо того, чтобы сказать "я причастен к истине, т.е. к чему-то глубочайшему, к чему-то, что еще только предстоит открыть" говорит - "истина - это я". Иначе говоря, я, как субъект, мои интересы, желания, фантазии превыше всего. А затем, на смену индивидуалистической формуле софистов - "человек есть мера всех вещей" - приходит та же самая идея, но уже в коллективистском варианте - "Германия превыше всего!"”

“Аргументы национально-освободительных движений, по сути, ничем не отличаются от аргументов державников и сторонников империй. Строго говоря, угнетенные народы просто воспроизводят имперскую логику на том уровне, на котором им это доступно. Нет сомнений в том, что чеченское государство точно так же заинтересовано в экспансии на Кавказе, как и российское - рейды боевиков в Дагестан это подтверждают”

“…когда люди начинают мыслить субъективистскими националистическими категориями… они именно перестают считать людей других культур – людьми”

“Для развития культур необходима свобода - возможность спонтанного самовыражения. Возможность широкого социального и духовного творчества, основанного на самодеятельности людей. Только так отдельные люди и народы смогут получить индивидуальный опыт, необходимый для раскрытия универсальных оснований человеческого существования. Для националистов (имперских или национально-освободительных) этот путь всегда закрыт. Для них общество и государство слиты воедино, они не видят разницы между этими двумя вещами”

Что нам не нравится в этих утверждениях, большинство которые на первый взгляд вроде бы не должно вызывать возражений? Всех их объединяет нечто, отмеченное выше цифрой 7. А именно – интересно, о каких конкретно националистах рассуждает товарищ Магид? Напомним некоторых поименно: Шарль де Костер, Рабиндранат Тагор, Шандор Пётефи, Адам Мицкевич, Н.В.Гоголь-Яновский ( кто сомневается в том, что все они – националисты? И ведь можно привести для примера даже более одиозных деятелей культуры!) – это для них, что ли, была закрыта возможность широкого духовного творчества? Или, возможно, национал-индуист Ганди не считал людьми мусульман и англичан? А, может быть, для Кропоткина в период его оборончества (как для французского националиста!), для панслависта Бакунина – общество и государство были слиты воедино – и они не видели разницы между этими двумя вещами? Или М.Магид хочет сказать, что его заявление относится не к конкретным лицам, а некоей среднестатистической составляющей национализма как явления? Но именно это нас и не устраивает! Хороша же должна быть эта среднестатистическая, которая в наиболее ярко выраженных случаях себя как раз и не проявляет! Логика Магида предельно проста – его не устраивает национализм, но он ценит достижения культуры – ergo, национализм и культура – “две вещи несовместные”. Поэтому те примеры, которые указанный тезис хотя бы частично подтверждают, можно отметить (отъезд Джойса из Ирландии, например) – а всё остальное следует не замечать. Если, например, признать за аксиому, что “Либертарии не борются и не могут бороться за национальную независимость” – а после этого вспомнить, что за неё борется не только Басаев, но в своё время боролся и Гарибальди, и Бакунин (его лозунг: “За нашу и вашу свободу!” - применительно к восставшей против царизма Польше), и балканские анархисты XIX - начала XX вв., и итальянский анархист Писакане - и – можно привести ещё десятки имён, а чуть ли ни за каждым из них будут стоят на самом деле тысячи людей – то получается некое противоречие. Либо все они, эти боровшиеся (множество из которых погибло в борьбе) не были либертариями и погибали вовсе не за свободу – либо аксиома ошибочна. Либо – ещё одна гипотеза – до некоторого времени они за это боролись и делали правильно, а потом произошло некое историческое событие, условия изменились, – и лозунг перестал соответствовать задачам момента. Но, поскольку это гипотетическое событие обходится молчанием – противоречие никуда не исчезает. Поэтому товарищу Магиду остается одно – противоречия этого не замечать (по нашей системе обозначений – см. цифру 2)

Хочется быть понятым правильно: всё вышесказанные замечания не говорят о нашей приверженности национализму. Единственное, что мы пока хотели показать – это ложность аргументации, используемой М.Магидом в отмеченных случаях. “Ложность” – значит слабость. И слабость эта незамедлительно будет использована – уже используется! – против каждого, кто применяет подобные методы “пропаганды”.

На этом, однако, наш критический разбор приведенного выше блока цитат только начинается. Теперь мы займемся некоторыми из них в отдельности. Напомним первую:

Обратим внимание на следующее обстоятельство – “державники” и “сепаратисты” соединены скобками как “любые националисты”. Этими скобками национализм, по мысли М.Магида, и ограничивается (Бакунин, писавший о необходимости “немцоненависти”, опять исчез?) – но вот вопрос – должен ли “державник” либо “сепаратист” быть по необходимости националистом? Аналогичный вопрос возникает и при описании некоей традиции, существующей “…среди анархистов (либертарных социалистов и либертарных коммунистов)”. Что автор хочет сказать – что никаких этатистов, кроме националистов, и никаких анархистов, кроме “либертарных социалистов”, быть не может? Во втором случае нам представляется, что М.Магид думает именно так – “анархо-капитализм” в его мировосприятии – явный нонсенс. Ну, а в первом? А ведь конструкция фразы идентична! Значит, получается, и никаких “интернациональных”, “вненациональных” державников тоже как бы не может быть? А куда же деть “пластмассовую Америку”? СССР – хотя бы 20-х годов? Александра Македонского, проводившего акции по массовому искоренению национальных различий между подданными своей империи? Но чтобы не ходить слишком далеко – проще напомнить недавнюю конференцию в Питере, в редакции журнала “Звезда”: основной её пафос был крайне характерен. Интернациональная советская интеллигенция (там были и грузинские, и еврейские, и даже ингушские её представители) в большинстве своем с ностальгией вспоминала об … интернациональном характере Российской Империи – и призывала власти нынешней РФ отличать “бандитов-сепаратистов” (которых следует уничтожать, как она считает) от мирного населения (себя она, надо полагать, с полным на то основанием относит к последнему). Получается, что державники-интернационалисты всё-таки существуют? Но что именно здесь хотел сказать наш автор, до конца так и не выяснить. Зато видно другое – империализм “вненациональный” из под удара его критики выходит без особого для себя ущерба. По его логике, видимо, “по-человечески” следует обращаться с каждым народом, подвергающимся завоеванию? И вот что замечательно: кажется, что если бы М.Магид зачитал свои тезисы перед собравшейся в “Звезде” интеллигенцией, они бы замечательнейшим образом прозвучали бы в унисон с её общим настроением. То есть – люди, выступления которых для нас звучали как прямо-вражеские (и с которыми сам Магид, как “либертарий”, никогда бы не согласился) - что они смогли бы найти в его статье для себя неприемлемого?

Ну ладно, а мы-то сами, что мы можем сказать по поводу национализма? Да, пожалуй, совсем немного – для нас прежде всего имеет значение, для чего “национальная идея” используется. Если её сторонники добиваются свободы, независимости от внешнего принуждения, развития с опорой на собственные возможности, - то, как анархисты, мы ничего не можем против этого возразить. Но, с другой стороны, при всей нашей поддержке национально-освободительных движений (здесь - принципиальное отличие от позиции М.Магида!) – мы нигде и никогда не выступали за создание – либо в поддержку - национал-сепаратистских государственных режимов. И тем более никто из участников Питерской Лиги Анархистов никогда и нигде не заявлял, что “нация – это истина в последней инстанции”, что в 1917-м “нужно было вместе с русской буржуазией и золотопогонниками освобождать от немцев Украину, Польшу и Финляндию” (к вопросу с освобождением Украины мы обратимся подробнее несколько ниже особо, в связи с махновским движением), что в случае войны “надо всем объединяться против общего врага, или, по крайней мере, можно и пренебречь свободой и самоуправлением, да для них в этой ситуации почему-то и нет условий” - или что “можно и потерпеть диктатуру в своем лагере. А вот потом, руки как-нибудь дойдут и до борьбы за свободу и самоуправление со своими угнетателями, которые, видимо, все же чем-то лучше иностранных” (в реестре образцов стилистики М.Магида эти приёмы обозначены №№ 1 и 6 одновременно – ложь и клевета – и мы готовы принять его извинения). И не нужно взгляды Петра Алексеевича Кропоткина (который, как анархо-коммунист, идеологически значительно ближе к МПСТ, чем к Питерской Лиге Анархистов) приписывать всей нашей группе. Что же касается нашего отношения к лидерам чеченского сопротивления, то оно всегда было неоднозначно. Именно этой сложностью и неоднозначностью оно и отличается от нашего отношения к властям РФ. И мы никогда не позволим себе поставить знак равенства между Басаевым и Путиным, – как ни Гарибальди, ни даже Панчо Вилья – при всех своих минусах, на которые мы не можем и не желаем закрывать глаза, - не могут быть отождествлены с Гитлером и Муссолини.

Пора переходить к эгоизму (следующая цитата у М.Магида была посвящена этому явлению). В общем вполне понятно, что для “либертарного” коммуниста Магида слово “эгоизм” воспринимается в отрицательном ключе, и коллективизм – как “групповой, коллективный эгоизм” – в этом смысле для него от собственно индивидуального эгоизма в принципе ничем не отличается. Однако остаются вопросы. Первый – достаточно абстрактный и скорее риторический - в адрес всех сторонников анархо-коммунизма – где тот “либертарный” способ, которым они предполагают покончить с групповым эгоизмом? Нет, не носителей власти и не откровенных паразитов (тут мы, видимо, можем признать, что способы “социальной ликвидации” не обязательно должны быть ненасильственными) – а вот как быть с отдельными группами трудящегося (мирного!) населения? Вы что, переубеждать их собираетесь? Что касается нас – едва ли ни каждый ваш “аргумент” убеждает нас – в обратном! И мы скорее согласимся с Бакуниным, который в своём известном выступлении на Конгрессе Лиги Мира и Свободы заявил о своей ненависти к коммунизму – и о том, что он “коллективист, а вовсе не коммунист”. Второй же вопрос возвращает нас к теме нашего критического рассмотрения индивидуальных творческих усилий Михаила Магида. А именно: какими непостижимыми чистому разуму силлогизмами, каким диалектическим методом сумел наш автор вывести лозунг “Германия – превыше всего!” – не из какого-нибудь даже штирнерианского “Единственного”, а - … прямо из Протагора! Достижение столь уникальное, что мы просто не в состоянии соотнести его с нашим жалким стилистическим реестром! Теперь открываются новые, никому не ведомые ранее возможности – оказывается, стоит только кому-то согласиться с тем, что “Человек – мера всех вещей!” – и его уже, оказывается, почти можно записывать в национал-социалисты! – ведь это “та же самая идея, но … в коллективистском варианте”. Тут поневоле вспомнится “нечеловеческая музыка советских композиторов”. И действительно – если мы будем оценивать мир не через себя, и даже не через других людей – а через нечто, находящееся за пределами наших возможностей восприятия – возможности открываются просто … сверхчеловеческие! Да извинят нас моджахеды, но вслед за ними хочется воскликнуть: “Аллаху Акбар!” Вот куда ведет ненависть к софистике, усугубленная ссылками на тоталитарного философа Платона и … Мартина Хайдеггера (оказывается, этот выдающийся германский мыслитель может упоминаться М.Магидом исключительно в положительном контексте, как сторонник некой “открытости” – уж он-то к нацизму явно не имеет никакого отношения! Это ведь не Протагор!). Теперь – немного логики. Вот, например, использует ли М.Магид метрическую систему СИ? Или он пользуется системой СГС (сантиметр – грамм - секунда)? Но следует ли из этого, что “Сантиметр – превыше всего!”?!! А никому из читающих эту ахинею не кажется, что эта, заимствованная нами из критики М.Магидом Протагора “логика” – просто издевательство над здравым смыслом, а заодно и над нами? Если не кажется – значит, вы уже никогда не заболеете паранойей!

Однако едем дальше. Следующая остановка – Дагестан. Приводим фрагмент полемики:

М.Н.Магид: “…Чеченцы и русские, ингуши и дагестанцы, которых Басаев, Хатаб, Бараев, Гилаев и Масхадов подставили под пули и бомбы российской армии, развязав войну в Дагестане, вас не поймут".

Ответная реплика А.В.Ермакова: “Такая трогательная забота о территориальной целостности Эрэфии не может не удивлять. Следуя этой логике, развязанную федералами войну следует считать адекватным возмездием за "нападение" на Дагестан”

Что звучит после этого со стороны товарища Магида? Аргументы? Нет – просто обвинение в демагогии (п.5 нашего реестра) – и это напоминает мне поведение возмущенного советского доцента, не находящего слов для ответа на неудобный, неучтенный программой “провокационный” вопрос. Но давайте с этим вопросом разберёмся! Начнем с того, является ли действительно Дагестан частью России? Если кто-то сочтет вопрос некорректно сформулированным, уточним – входит ли он формально в состав РФ? Очевидно, да. Далее – согласны ли Вы с народным поэтом Аварии Расулом Гамзатовым в том, что Дагестан вошел в состав России добровольно? Или он всё-таки был завоеван Российской империей после длительной войны, во время которой Россия (на тот момент – ведущая военная держава мира и “жандарм Европы”) – несмотря на открытый геноцид, десятилетиями не могла сломить кавказского сопротивления? В той Кавказской войне Чечня была – так или иначе – всё же вместе с Дагестаном. Далее – завоеванные народы восстают, Чечня освобождается из-под внешнего завоевания первой. Потом начинается восстание в Дагестане (1998-й год – Кара-Махи и Чабан-Махи). Там ситуация более сложна, единства в действии оказывается меньше, чем в Чечне – и в России уже нет революции. Но что-то повстанцам всё же удается, “федеральные” власти в силу остающихся внутренних проблем РФ не успевают оперативно отреагировать, карательная операция задерживается, ваххабиты устанавливают контакты с соседней Чечней – вот он, механизм “вторжения”! А аналогом в истории в известном смысле можно считать высадку “тысячи” Гарибальди на Сицилии. Зачем Гарибальди нужна была эта “агрессия”? Не лучше ли ему было оставаться в освободившемся уже в национальном отношении Пьемонте? Для чего нужно было подставлять людей под пули? И понятно, что далеко не каждый житель Сицилии поддерживал Рисорджименто. Однако многие всё же поддерживали.

Движение сопротивления как в Дагестане, так и в Чечне также опиралось на определенную массовую поддержку – и для Чечни эта ситуация безусловно сохраняется – это может опровергаться только федеральной стороной. И то далеко не всеми её представителями (для рядового состава более характерно считать всех чеченцев – сторонниками боевиков, а такое отношение не может ни возникнуть на пустом месте, ни быть исключительно результатом пропаганды). Но – вернемся к Дагестану. Чеченскому “вторжению” туда предшествовало не только завоевание Кавказа Россией, но и восстание местных жителей (ваххабиты Дагестана – это не арабские наёмники). Верна эта схема в принципе – или нет? Но, согласно М.Магиду, получается, что причина происходящего – уже даже не нефть и не капитализм, а чуть ли ни злая воля чеченских лидеров! Мы же оцениваем события как неизбежное следствие государственной колониальной политики России – империя распадается, и завоеванные народы освобождаются от зависимости по отношению к ней. В конце концов, позволим себе привести заявление ПЛА по событиям уже более чем годичной давности:

“Заявление об отношении к событиям в Дагестане

С августа 1999г. на территории Дагестана ведутся широкомасштабные боевые действия. Рассматривая происходящее как новый этап большой кавказской войны, мы считаем необходимым четко определить свое отношение как к целям, так и к методам участвующих в войне сторон.

Для нас ясно, что власти "федерального центра", прилагающие максимум усилий для сохранения Дагестана под своим контролем, ведут там точно такую же грязную колониальную войну, что и в Чечне в 1994-96гг. Разница лишь в том, что в Чечне они пытались возвратить свое господство, ликвидированное несколькими годами ранее, а в Дагестане надеются это господство удержать. Для этого используются все силы и средства, имеющиеся в распоряжении государства - от националистической пропагандистской кампании в средствах массовой информации до применения авиации и артиллерии, наносящих массированные удары по населенным пунктам. Война открыто показывает, что в основе всякого государственного "права" лежит принцип физического уничтожения восставших против власти. Власть РФ, пытаясь осуществить этот принцип, не представляет из себя исключения - также действовали власти Франции, стремившиеся сохранить под своим господством Алжир и Вьетнам; то же самое делали и делают и другие колониальные державы – Великобритания, Испания, Германия, Нидерланды, Турция. Происходящее на Кавказе подтверждает, что именующая себя "федерацией" Россия продолжает оставаться империей. "Добровольному" вхождению Дагестана в ее состав предшествовали пять десятилетий войны, которую народы Северного Кавказа вели против колонизаторов, и оснований рассматривать Дагестан как неотъемлемую часть территории РФ - не больше, чем считать Индию собственностью британской короны. Раздел СССР в 1991г. производился олигархиями "союзных" республик в соответствии с принципами сталинской конституции 1936г.; те, кто его осуществлял, исходили из государственных стандартов, отрицающих право народов (а не "республик") на независимость. В соответствии с этими стандартами проблемы освобождения Кавказа (и Дагестана в частности) просто не существует.

Напротив, мы признаем, что каждый народ (как и каждый человек) имеет право на независимость от принуждения извне. Исходя из этого и рассматривая восстание в Дагестане как пример национально-освободительного движения, мы признаем борьбу повстанцев в принципе не нуждающейся в оправдании. В то же время мы отдаем себе отчет в том, что наша солидарность распространяется далеко не на все цели кавказских боевиков - и не на все методы ответного действия, применяющиеся с их стороны. В частности, не могут рассчитывать на нашу поддержку ни религиозная нетерпимость (вопрос о принадлежности к той или иной религиозной конфессии либо о неприятии для себя какой-либо религии вправе каждый решать на личном уровне, и отношения между немусульманами не могут определяться исламом), ни государственнический сепаратизм (мы - противники существующих государств, но не сторонники образования новых), ни антирусская ксенофобия, распространяющаяся на Кавказе (недопустимо возлагать ответственность за государственную политику на весь народ), ни захват заложников из числа мирного населения, взрывы жилых домов и т.п. Признавая, что многие участники дагестанского сопротивления исходят из ценностей и принципов, полностью противоположенных нашим позициям, мы не можем дать однозначной оценки этому движению, и его участников нельзя считать нашими товарищами по борьбе - они остаются лишь врагами наших врагов. Но в то же время понятно, что на деле важна поддержка не абстрактных, идеальных национально-освободительных движений (которых просто не существует - как нет и идеального рабочего движения), а работа с реальными силами, ведущими борьбу против диктата государства. Поэтому, несмотря на наше резко-отрицательное отношение ко многим составляющим кавказского движения, мы все же считаем возможным для анархистов оказывать этому движению помощь и поддержку - при условии, чтобы такая поддержка не противоречила целям освобождения от власти и принудительно навязываемого государственного режима”

Но, может быть, ни Чечня, ни Дагестан по вашему мнению просто не имеют права на освобождение из под власти правящего режима РФ? Ответьте – как анархисты, как участники “либертарного движения”! Или, по примеру Ирины Фуфаевой, от ответа на этот вопрос следует уходить - встречными вопросами (п.4 перечня сомнительных методов) относительно того, выступаем ли мы за установление в Чечне власти ваххабитов? Мы – нет, не выступаем за установление такой власти, но решать тут – и не нам, и не федералам, и не Ирине. Решать – восставшему народу Чечни. Самоуправление заключается именно в этом, а не распространяется по рецептам AIT. Не нужно только объявлять, будто мы в чём-то обвиняем AIT- разве она отрицает право на восстание? Да и какие могут быть анархические – или, по вашему, “либертарные”! – основания для того, чтобы признать людей – не имеющими такого права?! Недостаточное количество повстанцев? Предположим, что это – один из неявных аргументов Магида. Возможно, с этой целью он называет явно завышенные данные об активных участниках антибольшевистских крестьянских восстаний 21-го года (не столь важно, кто их изначально завышал – командиры ЧОНов в 21-м, объясняя свои поражения - или нынешние эфэсбэшные, “антибольшевистские” задним числом, историки, убеждающие нас в бесчеловечности прежней диктатуры – для подтверждения гуманизма диктатуры существующей). И М.Магид может ссылаться на какую угодно историческую литературу, на любые исторические источники, приводить свидетельства массовости: “Чапанная война - 150.000 участников), западно-сибирское [восстание] (200.000 -300.000 участников) и антоновское движения, Воронежское восстание 1920 года и Вилочная война (50 тысяч участников)” - мы не выступаем против этих движений, мы не вправе их осуждать, мы с ними солидарны! – но если бы из этих названных сотен тысяч большинство было бы реальными бойцами, а не в значительной своей части мирным населением, которое деятели, подобные Тухачевскому, травили горчичным газом с аэропланов – большевистский режим, который всё же удержался тогда, безусловно был бы сметён. Да, массовость имеет значение – для победы (хотя это не главное её условие!) Но нам кажется настолько очевидным, что анархистам следует поддерживать не только “недостаточно” массовые, но и просто индивидуальные акты сопротивления, что мы просто отказываемся – пока нас специально об этом не попросят – это доказывать. Однако, собственно, давно уже понятно, что для М.Магида дело совсем не в том, насколько многочисленно движение – для него важнее идеология. Есть только опасение, что пожелания, выдвигаемые Магидом относительно желаемой идеологии сопротивления, постоянно будут оказываться столь “завышенными”, что вообще ни одно реальное действующее движение – а тем более МАССОВОЕ движение – этим пожеланиям соответствовать не будет: “революцию не делают в белых перчатках”. Точно так же, как не делают её, руководствуясь намерением никого не подставлять под пули! Но – к идеологии. Магида кавказское сопротивление совершенно не устраивает, поскольку ему представляется, что движение там по преимуществу берет на вооружение либо националистические, либо государственнические, либо религиозные знамена, – либо все их вместе, в том или ином сочетании. Мы видим, что роль перечисленных элементов как правило искусственно преувеличивается – но отрицать их влияния не может никто. И ни один анархист не может приветствовать становление новой – “своей”, “национальной” - иерархии в чеченском обществе, поскольку анархия противостоит – любому иерархическому принципу. С другой стороны, реальная жизнь не укладывается в абстрактные схемы. Те массовые движения, которые М.Магид выдвигает в качестве идеологической и исторической альтернативы национально-освободительным, тоже во многом были небезупречны с анархической точки зрения, тоже страдали от иерархических тенденций. Но для Магида ещё один, дополнительный, вопрос – а насколько они были свободны от национализма? Начнём с сомнений в отсутствии националистической ксенофобии среди участников башкирской “Вилочной войны” - у нас слишком мало информации, пусть Михаил задаст этот вопрос себе сам – и пусть попытается честно на него ответить (самому себя обманывать – это уже совершенно последнее дело). Продолжим же – махновщиной, по поводу которой информации – существенно больше, чем даже по Чечне.

Так вот: реальная махновщина, как движение десятков тысяч крестьян, началась, конечно, никак не весной-летом 1917-го. То есть тогда она НАЧИНАЛАСЬ, создавались для него предпосылки – но так и не НАЧАЛАСЬ. И с точки зрения массовости, и в смысле самоорганизованности, и в чисто военном отношении (а “всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, когда умеет защищаться” – или антиленинист Магид и здесь не согласится с Ульяновым?) – летом 1917 Гуляй-Поле ещё очень несущественно выделялось среди других украинских сёл. Махно превратился из председателя провинциального Совета в того, кого мы все знаем – значительно позже! Когда же? А вот вам ответ – во время иностранной австро-германской оккупации, в ходе партизанского сопротивления украинских крестьян – австрийским оккупантам. “Батько” начался в Дибривском лесу! Именно в ходе украинского национально-освободительного движения формировались реальные структуры партизанского самоуправления, и по своей типологии они очень мало походили на учреждения “бумажной революции”, создававшиеся и создаваемые по сию пору городскими “либертариями” (вряд ли Нестор Иванович стал бы задаваться вопросом о том, сильно ли отличается нынешний МПСТ от Питерской Лиги). Структуры, созданные украинскими крестьянами, были в действительности очень далеки от собственно-анархических. Единственное, что нас может в них устраивать – это их НЕГОСУДАРСТВЕННЫЙ характер. И институт вождя – с соответствующим культом, вплоть до того, что его имя получило всё движение (у чеченцев частичный аналог этого создавался “волком без границ” Салманом Радуевым); и полевые командиры – Лютый, Щусь, Каретник, Марченко (Басаев, Бараев, Исрапилов); и периодические насильственные мероприятия “анархической власти” по отношению к мирному населению… Чего стоит одна махновская “добровольная мобилизация”, добровольная не в том смысле, что каждый сам решает, мобилизовываться ему или нет, а в том –совершенно не анархическом, а скорее уже в большевистском смысле, что всё крестьянство решило “само себя” мобилизовать. Само – но не без участия полевых командиров! И в то же время – оружие, которое Махно регулярно изымал у всяческого “контрреволюционного элемента”, у крестьян всё же обычно оставалось, а реквизиции махновцев били по основной массе населения на порядок слабее, чем альтернативная – белая либо красная – власть. То есть – на фоне общей картины гражданской войны Махно, вопреки всеми своим – и приданным ему движением! – недостаткам всё-таки может восприниматься едва ли ни как нечто идеальное (всё-таки он пытался, вопреки своему положению вождя, оставаться анархистом!) И совершенно не нуждается в том, чтобы его идеализировали “дополнительно” за счёт искажения фактов. А что делает товарищ Магид? Даем цитаты:

“Махновское движение всегда, (в том числе и во время немецко-австрийской оккупации Украины) или почти всегда опиралось на самоуправление крестьянской общины, каковая община была совершенно особым миром, миром где многие общественно значимые вопросы решались сельским сходом – суверенным общим собранием. Именно из этой структуры и вырастали и вольные советы и повстанческое движение. Именно сельская община стояла за всеми ответвлениями зеленого движения и против немцев, и против Гетманщины, против б-ков и против белых, т.е. фактически за Третьей революцией”

“Махновское движение, с того момента, как оно выросло за рамки небольших анархистских отрядов, да фактически почти с самого начала своего существования как движения, существовало всецело благодаря поддержке общины, дававшей ему продовольствие, лошадей, бойцов. Так было и во времена Гетманщины и во времена белых, и во времена б-ков. Кстати, первый совет в Гуляй-поле был создан, если не ошибаюсь, весной-летом 1917 года”

Красиво? Теперь откройте воспоминания Нестора Ивановича или аршиновскую “Историю махновского движения” – и поищите, часто ли там встречается слово “община”. Задумайтесь, в каких районах Российской империи роль традиционной крестьянской общины была наиболее значительна. Вспомните, что такое “отруба”, “хутора”, перераспределение земельных наделов и частная собственность на землю, развитие капитализма в сельском хозяйстве, арендные отношения. Стоит вспомнить также оценку общины народниками – и задать себе следующий вопрос: “Могла ли вообще существовать на Екатеринославщине – в наиболее развитом в экономическом (“капиталистическом”!) отношении аграрном регионе Российской империи, при наличии крупного помещичьего землевладения и повсеместном распространении аренды – сильная крестьянская община?” И ещё: “Мог ли быть в царской России или во время немецко-австрийской оккупации сельский сход мог быть “суверенным?” После этого у нас появляются основания для того, чтобы предъявить М.Магиду претензии по пп.8-9 нашего реестра. Что же касается национального вопроса, мы, признавая неуклонное стремление Махно следовать интернациональной солидарности, напомним М.Магиду, что значительную часть махновцев составляли – вчерашние григорьевцы и петлюровцы. Вхождение их в состав Повстанческой Армии не означало немедленной автоматической трансформации в интернационалисты. “Типично-еврейская” внешность в махновском районе тоже могла быть причиной появления определенных проблем! По поводу же “мягкости” самого Махно, отмечаемой Михаилом, можно, например, напомнить немецкую колонию Красный Кут – всё её мужское население было уничтожено, а сама она сожжена. Основанием было то, что большинство краснокутцев участвовали в карательной операции против Дибривок, – но согласимся, что большинство – не значит “все”.В заключение напоминаем – несмотря всё это, мы уважаем махновцев, относимся к ним положительно и считаем их своими товарищами. Фотографии самого Нестора Ивановича регулярно печатаются в различных анархических газетах, и “Новый Свет” это неоднократно делал. Основным смыслом этого исторического экскурса было – показать, что безупречных движений – не существует. Например, Антонов был эсером, сторонником Учредительного Собрания, государственником – а Магид упоминает его в положительном контексте, и мы полностью с этим согласны. Но если использовать подход Ирины Фуфаевой или А. Литинского, Антонов – ничем не лучше большевиков, Антонов=Ленин! Этого не говорится, потому что цель “либертарных товарищей” – другая. Цель – развести, противопоставить – движения, в чем-то очень важном поразительно совпадающие. Цель – возвысить, идеализировать погибших в прошлом – и найти все мыслимые и немыслимые аргументы против тех, кто сопротивляется государственной диктатуре здесь и сейчас.

Реестр почти исчерпан. Нами был обещан ещё пример отказа от собственных слов. Вот он. Цитата из статьи “Каждому – своё?”: “Для националистов … всегда … общество и государство слиты воедино, они не видят разницы между этими двумя вещами”. Цитата из последующей полемики: “Я не утверждал в своей статье, что националист неизбежно является государственником”.

Теперь добавим ещё несколько реплик вне плана. Во–первых, по поводу культуры: понимание её в статье Магида убийственным образом напоминает школьный учебник истории под редакцией Милицы Васильевны Нечкиной. Культура у Магида – это музыка, танец, литература и архитектура. Мы же полагаем, что под культурой следует понимать нечто более объёмное, и что в её состав входят также и ОБЫЧАИ, в том числе ПРАВОВЫЕ (традиция обычного права, особая не только для каждого народа, но и на более локальных уровнях). А из такого понимания безусловно следует, что любая внешняя оккупация (даже та, которая будет развивать национальную, в местной традиции, по стилистике, скажем, архитектуру) – в чем-то крайне существенном, и даже – в основном, будет системой подавления и угнетения.

Во-вторых, по поводу нынешнего этапа кавказской войны Магид утверждает: “… действия чеченских боевиков в эту войну не менее жестоки, чем действия российских войск” – Сопоставьте количество погибшего мирного населения в Чечне и в России, вспомните рязанскую историю и авторство взрывов в Москве. “Они спускаются с гор, занимают какое-то село на несколько часов и уходят, а потом село бомбят российские самолеты. А когда местные жители просят боевиков не входить в село, те их посылают” - Мы можем навскидку привести два-три случая (на самом деле их было гораздо больше!), когда махновцы действовали точно так же! В Екатеринославе, например – разве что гор там не было. “В начале первой чеченской боевики преимущественно вели себя корректно по отношению к пленным. Сейчас этого нет: пленных продают в рабство, ими торгуют” – В каком году снимался “Кавказский пленник”? В каком году не продавали пленных? Полагаем это “изменение” вымышленным. “Беда так же и в том, что некоторые относительно вменяемые (хотя отнюдь не либертарно настроенные) полевые командиры (например, Хункер Паша Исрапилов) погибли” - Беда. Но говорится М.Магидом это в том смысле, что с гибелью таких людей исчезают и последние остатки оснований для поддержки сопротивления. Сожалеет ли он также о гибели первого президента ЧРИ, которому не удалось увидеть очередного этапа войны? Или о пленении Салмана Радуева, который в ходе этого этапа не сумел провести ни одной акции? И что вообще понимается под словом “вменяемый”? “Наконец, среди чеченских боевиков процветает и русофобия и антисемитизм (когда я предложил одному знакомому из Мемориала свои услуги для поездок в Чечню, он отсоветова, сказав что у меня типично еврейская внешность и для Чечни это очень плохо). В первую войну это тоже было, но ситуация была несколько лучше” - Не слишком ли лаконичное доказательство того, что сейчас ситуация в этом смысле стала хуже? “Так что, разница между первой и второй войной есть” – А вот здесь почти никаких возражений. В т.н. “первой” войне были захваты чеченцами заложников из числа мирного населения в Буденновске и Кизляре – во “вторую” чеченская сторона ничего подобного не предпринимала. И руководство РФ и ЧРИ было другим (изменения оценивайте сами). И с Грозным (Джохаром) федеральная авиация тогда не сделала и половины того, что было сделано сейчас. И ничего подобного рязанским “учениям” ФСБ и московским взрывам не происходило. И ситуация в России была другой (антивоенные акции проходили на два порядка более многочисленные; НТВ Гусинского было резко против войны – а сейчас практически “за”; а о том, что Дудаев=Ельцин, заявляли не анархисты, а красно-коричневое “Завтра”)

В–третьих, если не считать чеченский народ патологически неспособным к анархии, в какой его части следует искать её возможных сторонников? Среди тех, кто воспринимает происходящее как неспособный к действию наблюдатель? Или, может быть, среди гантамировцев? Мы полагаем, что скорее всего их можно найти среди тех, кто сопротивляется государственной системе РФ. И если они в чём-то ошибаются, а мы – чем-нибудь в состоянии помочь, нужно это сделать, – хотя на самом деле бесспорно, что обмен опытом необходим нам даже больше, чем им. Взаимодействие же возможно лишь при условии того, что мы перестанем воспроизводить в их отношении навязанные федеральной стороной штампы – даже на уровне внутренних оценок, не говоря уже о наших листовках, пикетах и обо всём остальном.

В-четвёртых, вновь вспомним Нестора Ивановича – и один из его основных лозунгов: “С угнетенными против угнетателей – всегда!”. Женя Файзуллин всё-таки добился от товарища Магида признания в том, что национальное угнетение существует. Следовательно, существуют также угнетатели и угнетаемые? И очевидно, что анархистам следовало бы содействовать освобождению от национального угнетения, т.е. именно национально-освободительным движениям. Тезис Магида о том, что “либертарии не могут бороться за национальную независимость”, явно направлен в противоположную сторону!

Что остается? Вернуть брошенное нам М.Магидом обвинение в “ оборончестве” – поскольку называть “оборонцами” тех, кто выступает за поражение т.н. “собственного” правительства – всё равно что утверждать: “Война - это мир!” Выразить сомнение в том, насколько акции, в ходе которых чеченские повстанцы объявляются бандитами, а право народов на самоопределение отрицается, можно считать антивоенными. Напомнить, против кого было направлено возмущение М.Магида и его товарищей в последнее время – сначала “Хранители Радуги”, потом НРА и леворадикальные террористы, затем – организаторы антиглобализационных акций, теперь – чеченское сопротивление (т.е. все те, кто пытался и пытается противопоставить существующей государственной системе не только идеологию, но и практическое действие!) И теперь, наконец, можно попробовать оценить общий смысл нашей критики. Выводы оказываются крайне неутешительными. Впечатление такое, что под “либертарными” и “антинационалистическими” фразами Магида скрывается вполне благонамеренный по отношению к властям либерализм – и даже с определенным великодержавно-шовинистическим оттенком! А право народов на самоопределение перестало существовать – не в связи ли с палестинской проблемой? Впрочем, за последнее предположение мы готовы даже извиниться, – но только в том случае, если первоначально соответствующие извинения будут принесены нам!