Ю. А. Шрейдер

Мера несвободы

СВОБОДА ВОЛИ И ПОСТУПОК

Приступая к писанию этой статьи, я уверен, что делаю это по доброй воле. Я сам решил создать текст, вторую фразу которого сейчас заканчиваю. Разумеется, этому решению способствовали некоторые обстоятельства - как внутренние (накопленные мысли нуждаются в словесном выражении), так и внешние (радушное приглашение любимого журнала, с которым я давно сотрудничаю). Но на вопрос, почему я решил писать статью, нельзя с чистой совестью ответить, что меня вынудили указанные выше обстоятельства. Это лишь обстоятельства, но не причины возникновения данного текста. Причина здесь одна - моя собственная воля, и поступок, совершаемый мной, в принципе свободен.

Учитывая сопутствующие обстоятельства, человек свободно и сознательно выбирает ценностные ориентиры. Если бы игра в преферанс имела для меня большую ценность, чем потребность выразить мысли о свободе воли, то я предпочел бы ночи напролет играть в карты, а не корпеть над статьей. Если я совершаю неосознанный выбор, то фактически оказываюсь игрушкой бессознательных импульсов, стихийных влечений. В этом случае я становлюсь рабом внешних и внутренних обстоятельств. Свобода воли - это принятие решения в соответствии с собственным намерением. Но не всякое желание реализуется как акт воли. Есть существенная разница между "мне хочется" и "я намерен". В акте воли человек часто вынужден преодолевать естественные "хотения", действуя вопреки тому, что "хочется".

Есть мощная традиция философской мысли, называющая свободу воли фикцией. Так, Спиноза пишет: "В душе нет никакой абсолютной или свободной воли, но к тому или другому хотению душа определяется причиной, которая в свою очередь определена другой причиной, эта - третьей, и так до бесконечности". Спиноза утверждает, что иллюзия свободных решений возникает из-за нашего незнания их подлинных причин, в то время как решения эти возникают по необходимости. Именно от Спинозы пошло представление о том, что свобода есть осознанная необходимость. Принятие этого тезиса оставляет человеку один вид свободы - свободу осознать свою обреченность перед лицом беспощадной необходимости. В этой формулировке человеку еще оставлена возможность осознать реальность, то есть мыслить по собственной воле. Куда более радикальны воззрения о человеке как о существе, детерминированном самой своей биологической природой - инстинктом самосохранения и сексуальными стремлениями, идущими из подсознания. Здесь уже даже в мыслях нет места для свободы, ибо всем заправляют не стремление к истине, а физиологические процессы и неконтролируемое подсознание.

 А ЧТО, ЕСЛИ СВОБОДА ВОЛИ ОТСУТСТВУЕТ?

Читатель вправе принять любую из позиций, отрицающих свободу воли, и я не смогу его опровергнуть. Свобода не выводится из экспериментальных естественнонаучных или психологических данных, из несомненных природных свойств человека. Впрочем, отсутствие свободы воли столь же недоказуемо.

Из того, что естественные науки описывают происходящие в природе явления как цепи причинно-следственных связей, отнюдь не вытекает, что все в этом мире происходит только из-за безотказного действия причин. Принцип причинности, или детерминированности - это не вывод науки, но исходная предпосылка естественных наук. Научная картина того, как принимается мысленное решение и как оно воплощается в поступок, до сих пор никем не создана. Мы можем считать такое решение спонтанным, а можем думать, что оно всегда возникает как следствие цепочки причин. Если читатель категорически отрицает спонтанность человеческих решений, то мне остается лишь попросить его проследить некоторые простые следствия, вытекающие из его убеждений.

Итак, допустим в угоду этому читателю, что совершаемые им действия обусловлены не его свободной волей, но причинами, от него никак не зависящими - погодными условиями, политической атмосферой, съеденной пищей или загнанным в подсознание сексуальным комплексом. Разумеется, за такие действия он никакой ответственности не несет, ибо это не его поступки, но лишь проявляемые в его теле результаты круговорота событий. Значит, и к нему нельзя относиться как к личности (субъекту), но лишь как к объекту приложения внешних сил. Он субъект не более, чем компьютер с заложенной шахматной программой. А если и его мысли тоже рождаются не в результате личных усилий постижения истины, но лишь как последействие детерминированных (не им) физиологических процессов? Тогда это не его мысли, и его как субъекта нет вообще, и за него тоже никто не может нести ответственности.

Без свободной воли нет поступка, нет ответственности личности, остается лишь человекоподобный манекен. Отрицая свободу воли, мы отрицаем само существование человека как морально ответственной личности.

Я предоставляю читателю самому решать, есть ли свобода воли. Я лишь предупреждаю о цене, которую придется заплатить за отрицание. И настаиваю на своем праве считать их собственное существование иллюзорным в том же смысле, как мы считаем иллюзорным властителя, действующего исключительно под давлением сиюминутных обстоятельств и оказавшихся поблизости советчиков.

 ВСЯКИЙ ЛИ ПОСТУПОК ВОЗМОЖЕН?

Означает ли моя свобода воли, что я могу совершить любой угодный мне поступок? Разумеется, я не в состоянии вспорхнуть бабочкой над своим рабочим местом, как бы твердо я на это ни решился. Именно здесь полезно "осознать необходимость" считаться с теми ограничениями, которые накладывает на наши действия окружающая среда. Это не означает, что нам остается лишь соглашаться с единственной возможностью действовать. Чаще всего остается выбор из большего множества вариантов, чем это кажется на первый взгляд. И этот выбор оказывается свободным, если мы совершаем его по свободной воле, а не рабски подчиняемся внешним или внутренним побудительным причинам - из страха, душевной лени или в погоне за удовольствием.

Итак, свободный выбор в поступке требует наличия доступных альтернатив и способности выбрать одну из них. Отказ от свободного выбора состоит в том, что человек отдается течению, по которому его несет жизнь. Этим он отказывается от личностного начала в себе самом, превращаясь в щепку, которую уносит поток инстинктивных желаний и внешних обстоятельств.

Философ М.К.Мамардашвили пишет об этом в следующих словах: "Зло - это просто предоставление себя стихийному ходу дела, потоку".

Свободный выбор - это способность человека плыть против течения, пытающегося его затянуть. Но для того чтобы плыть против течения, требуются самостоятельные усилия в осознании происходящего - в том числе в собственной душе.

Свободный выбор случается тогда, когда действия человека, его реакция на происходящее в мире соответствуют его свободно принятым решениям. Если свобода воли означает, что решение принимается беспричинно, не под давлением вынужденных факторов, то свобода выбора есть соответствие реакции субъекта принятому им свободному решению. Свободный выбор - это фактическая реализация свободной воли в конкретных внешних и внутренних обстоятельствах. Будучи тесно связанными, эти понятия все же различаются.

Оказывается, что данное различие можно отчетливо выразить с помощью математической модели.

 СВОБОДА ИЛИ СЛУЧАЙНОСТЬ?

Нужно подчеркнуть некоторую необычность этой модели. В кибернетике накоплен большой опыт создания моделей целесообразного поведения, или, иначе, систем искусственного интеллекта. Поведение такой модели полностью определено заложенной в ней программой, заданной целью и поступающей из ее окружения информацией. В это поведение можно искусственно ввести вероятностную неопределенность, когда те или иные варианты поведения можно предсказать, но эта неопределенность имеет совсем иную природу, чем непредсказуемость свободного выбора. В традиционных интеллектуальных системах нет места ни свободе воли, ни ценностным ориентирам (различиям между добром и злом), ни осознанию качества принимаемых решений (рефлексии).

Но оказывается, есть путь для создания математических и, тем самым, компьютерных моделей, где всему этому находится естественное место. Речь идет о математических моделях этической рефлексии, или, иначе, о рефлексивных структурах - их предложил изучать В.А.Лефевр, о работах которого я уже писал. В системах искусственного интеллекта порой используют "случайный выбор" - он помогает избежать строгого детерминизма в поведении. Для этого в компьютере создается "рулетка", в которой может с определенной заранее вероятностью выпасть одна из возможных альтернатив выбора. Такой выбор вовсе не свободен - он предопределен раскладом случайных событий, а не сознательным волевым решением. Однако человек может свободно выбрать желательное ему распределение вероятностей исхода и соорудить соответствующую рулетку.

Предположим, я намерен выбирать альтернативу А с вероятностью 1/2. Для этого достаточно взять хорошо перетасованную колоду и выбрать из нее наугад карту. Если она оказалась красной масти, то я выберу альтернативу А. Если черной - откажусь от нее. Если я хочу выбирать альтернативу А с вероятностью равной 1/3, то надо приготовить такую колоду, чтобы в ней присутствовала ровно треть карт красной масти. Легко понять, что искусственный подбор колоды сделает вероятность выбора красной карты равной любой приглянувшейся мне дробной величине, то есть практически - любой.

Это значит, что субъект, достающий карту из колоды, сможет выбрать альтернативу А с любой заранее им назначенной вероятностью р. С этой вероятностью субъект выбирает альтернативу А случайно. Но сама вероятность возникла как свободный выбор субъекта. Таким образом, альтернативу выбирают случайно, но вероятность выбора устанавливается актом свободной воли субъекта. Разумеется, на роль "рулетки" годятся специальные компьютерные программы. Вполне резонно предположить существование такой "рулетки" в мозгу самого человека.

 КАК ОПИСАТЬ СТРУКТУРУ ВЫБОРА

Описывать структуру выбора мы будем двояким образом. С одной стороны, постараемся понять, что реально происходит, когда человек выбирает между стоящими перед ним альтернативами, оценивая их как дурные или хорошие. Такой выбор связан с этической оценкой и суждением субъекта об этой оценке - этической рефлексией. В этом случае мы пытаемся понять ситуацию выбора, описав ее в категориях нашего внутреннего опыта, - таких, как свобода, голос совести, соблазн совершить дурной поступок.

С другой стороны, мы пытаемся объяснить логику выбора с помощью формальной модели, в которой понятные нам изнутри категории выражаются числовыми величинами, которые мы непосредственно не ощущаем, но с помощью которых можем рассуждать. Эта модель - результат предлагаемой теоретической конструкции, плод нашего интеллекта. Она не совпадает с тем, что происходит непосредственно в сознании, но в некоторой степени выражает акты сознания с помощью языка чисел. Мы можем лишь надеяться (и искать подтверждения этой надежде), что объясняющая модель находится в некой гармонии с феноменом сознания и позволяет понять его глубже, чем иные модели.

Начнем мы с попытки понять, как реально происходит выбор. Человеку свойственно ошибаться: он часто подвергается соблазну принять дурное за хорошее. Даже тогда, когда совесть предупреждает его о соблазне сделать дурной выбор, он может не прислушаться к ее голосу. Совесть действует как моральный инстинкт - она независима от человеческой воли. Свобода воли проявляется в свободном выборе - последовать или не последовать ее предупреждению в том случае, когда возникает соблазн совершить дурной поступок. Эти соображения показывают, что структура морального выбора сложнее, чем простое предпочтение той или иной альтернативы. Эта структура детально проработана В.А.Лефевром, но здесь она излагается в несколько иной интерпретации, позволяющей более четко проследить ее соотношение с фундаментальными принципами этики.

Первый из этих принципов состоит в том, что при отсутствии соблазнов совершить дурной выбор (источником соблазнов может быть внешнее окружение субъекта или темные бессознательные глубины его собственного "я") субъект сам по себе избегает дурного выбора. Второй принцип состоит в том, что совесть важна только при наличии соблазна поступить дурно. При отсутствии соблазнов совесть не влияет на поступки.

Описываемая далее модель структуры морального выбора состоит из трех уровней, определяющих реакцию субъекта. Будем считать, что в конечном счете субъект выбирает между положительным полюсом (добром) и отрицательным полюсом (злом). Его реакцию характеризуем числом х - вероятностью предпочтения добра. Число x уместно назвать "моральным статусом" объекта.

Если х близко к единице (субъект, как правило, предпочитает добро), то это "хороший" субъект: его моральный статус высок. Если х близко к нулю, то это "дурной" субъект, с низким моральным статусом.

Оказывается, реакцию (или моральный статус) субъекта можно выразить как функцию величин, характеризующих качество окружения (внешнего и внутреннего вместе), способности совести реагировать на соблазны и намерение субъекта следовать предупреждениям своей совести. Здесь мы волей-неволей должны перейти на язык математики, чтобы ясно выразить содержание предыдущей фразы.

Хорошее качество окружения означает, что оно редко предлагает субъекту соблазны поступить дурно. Поэтому это качество можно оценить величиной а - вероятностью отсутствия соблазна. При а=1 окружение субъекта просто замечательно, оно не толкает его к дурным делам. (В частности, его подсознательное "я" не влечет его ко злу.)

Качество совести определяется вероятностью того, что она не оценивает дурное окружение как хорошее. Эту вероятность удобно обозначить как 1-b. В этом случае b есть вероятность хорошей оценки окружения. Когда b=1, голос совести высоко оценивает окружение, в том числе и очень дурное, то есть в "зеркале" совести мир, окружающий субъекта, хорош и никаких опасностей в себе не таит.

Совесть - это рефлексия субъекта над его впечатлениями о мире. Качество намерений субъекта в соответствии со вторым этическим принципом (сформулированным выше) мы будем оценивать вероятностью с, что субъект поверит голосу совести, предупреждающему о соблазне. Эту величину с субъект выбирает по своей свободной воле, хотя его конкретные намерения случайны. Если с=1, то субъект всегда поступает по совести, реагируя на ее предупреждения. Если же субъект выбрал значение с=0, то он явно злонамерен, то есть решил с совестью не считаться. Намерение выражает рефлексию субъекта над показаниями совести.

Основная идея модели морального выбора В.А.Лефевра состоит в том, чтобы явно выразить моральный статус субъекта через характеристики его окружения, совести и намерения: x=f(a,b,c) (1)

В эту формулу величина с входит как независимая переменная. Это и есть математическое выражение того факта, что намерение субъекта не определяется никакими внешними или внутренними причинами (даже совестью субъекта). Намерение возникает как реализация свободы воли. Я прошу читателя в этом месте остановиться и поразмыслить. В частности, стоит осмыслить тот факт, что намерение субъекта - следующий над совестью уровень рефлексии, свободно оценивающий показания совести. Возможно, я исчерпал готовность многих читателей пользоваться математическими символами. Но, чтобы найти конкретную форму зависимости (1), я вынужден ввести дополнительную порцию математики.

 ОТСТУПЛЕНИЕ ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ МАТЕМАТИКИ, НО ПОЛЕЗНОЕ И ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ

Итак, мы хотим определить реакцию субъекта х через параметры a, b и c. Вероятность того, что субъект предпочтет позитивный выбор, складывается из вероятности отсутствия соблазнов (равной а) и вероятности того, что при наличии соблазнов (вероятность этого равна 1-a) они будут обнаружены совестью (с вероятностью 1-b), а субъект поступит в соответствии с совестью - последует ее предупреждению и отвергнет соблазн (с вероятностью c), то есть произведения (1-a)(1-b)с.

Таким образом, все будет происходить согласно известной формуле полной вероятности: х=а+(1-а)(1-b)с (2).

Здесь кроется важная тонкость, связанная с возможностью различного толкования вероятностей и и с. В этом выводе мы использовали правило умножения вероятностей для независимых событий. Однако в силу второго из приведенных принципов можно было бы трактовать величину 1-b как условную вероятность обнаружить соблазн, если таковой имеет место, а величину c - как условную вероятность последовать рекомендациям совести, если она предупреждает о наличии фактически имеющегося соблазна. Тогда условие независимости событий, состоящее в появлении соблазна, его обнаружении совестью и готовности субъекта следовать предупреждению совести, становится излишним.

Замечание для читавших книгу "Формула человека". Выведенная только что формула совпадает с основной формулой В.А.Лефевра, выведенной им из нескольких исходных постулатов, среди которых вызывает сомнение "постулат линейности", выглядящий произвольным допущением. Этот постулат излишен в вероятностной интерпретации, ибо он фактически следует из примененной здесь общеизвестной формулы полной вероятности.

Полученная формула показывает, что реакция субъекта х линейно зависит от свободного намерения человека с. Эту зависимость удобно рассмотреть на графике, который при a=b=0 превращается в биссектрису х=c.

 КОГДА ВОЗМОЖЕН СВОБОДНЫЙ ВЫБОР?

Присущую нам от природы свободу воли мы чаще всего не замечаем, как не замечаем, что дышим. Некоторые из нас готовы даже теоретически ее отрицать. Но невозможность ее реализовать мы ощущаем как ограничение свободы выбора. Я надеюсь, что читатель разделит мою радость по поводу того, что в обсуждаемой модели свободу воли и свободу выбора можно четко различить.

Мы уже говорили, что намерение субъекта выражает его свободную волю.

Свобода выбора в принципе имеет место тогда, когда намерение реализуется в реакции (поступке) субъекта, то есть х=с. Обратившись к формуле (1), мы можем записать это условие в виде f(a,b,с)=с.

Замечательно здесь то, что применение алгебраической символики позволяет дать строгое определение свободного выбора. Функция х=f(a,b,с) при конкретных значениях параметров а и b переходит в линейную зависимость х=f(c), изображенную прямой на рисунке. Свободный выбор имеет место в точке w пересечения этой прямой с биссектрисой х=с. Вообще говоря, две прямые пересекаются в единственной точке. Мы в состоянии вычислить ее: найти значение c, при котором выбор свободен. Для этого надо выразить w через величины а, b и с. Читателю, всерьез принявшему мое предложение пропустить эту главку (о чем я как автор глубоко сожалею), придется принять формулу (2) на веру. В этом случае пусть он еще поверит мне, что из (2) вытекает следующее выражение для того единственного значения с, при котором имеет место свободный выбор: c=а/(а+b(1-а)) (3)

Разумеется, называть такое положение ситуацией свободного выбора можно лишь в смысле Генри Форда, который о своей первой модели массового автомобиля говорил, что покупатель волен приобрести машину любого цвета при условии, что он выберет черный. В частности, из нашей основной формулы следует, что если а=1, то при любых намерениях субъекта х=1. Иначе говоря, лишенный соблазнов субъект (живущий в хорошем окружении и не имеющий темных стимулов в подсознании) обречен поступать хорошо независимо от своих намерений. Никакой его личной заслуги в этом нет.

Наша модель может создать впечатление, что в мире без соблазнов человек несвободен, ибо его реакция непременно будет хорошей (при а=1 всегда х=1).

Все дело в том, что в этой модели нельзя описать многообразие хороших реакций. У писателя Грэма Грина описана сцена, где герой случайно попал на сеанс с порнографическим фильмом и от души смеется над происходящим, ибо оно для него совсем не соблазнительно. Мне очень хотелось бы придумать модель, в которой субъект, свободный от греха, обретает максимальную свободу выбора.

Однако есть один особый случай а=b=0 (субъект находится в дурном мире, и его совесть оценивает мир как безусловно дурной), когда наше выражение (2) для с теряет смысл - превращается в неопределенность вида 0/0. Но в этом случае наша основная формула (2) превращается в выражение х=с. Это значит, что реакция субъекта всегда совпадает с его намерением, то есть субъект полностью отвечает за свои действия. Тем самым он обретает свободу выбора и оказывается ответственным за свои поступки. Такое происходит, когда человек живет в окружении соблазнов, идущих извне и изнутри, но адекватно осознает эти соблазны, обладая чувствительной совестью. Атмосфера зла и ощущение вины за свою готовность его совершить превращают человека в свободную и ответственную личность. Таков философско-этический вывод из, казалось бы, совсем простенькой математической модели этической рефлексии, которую предложил В.А.Лефевр. Этот вывод уместно сопоставить со следующей мыслью выдающегося философа, излагающего этические взгляды И.Канта: "Мы свободны лишь потому, что виноваты, лишь полная вина делает нас свободными... не было бы ответственности и свободы, если бы не было вины".

 МЕРА НЕСВОБОДЫ

Итак, с помощью описанной математической модели Лефевру удалось впервые получить строго формальное определение свободы выбора. Человека с математическим складом ума оно легко приведет к следующему естественному обощению. Будем говорить, что субъект обладает почти свободным выбором, если его реакция при любом намерении почти совпадает с этим намерением: х примерно равен с. Тем самым любое намерение субъекта "почти реализуется" в его реакции, что и означает "почти свободу" его выбора. Можно на эту ситуацию посмотреть с противоположной точки зрения - определить максимальное отклонение реакции от намерения как меру несвободы субъекта.

Если эта мера очень мала, то субъект почти свободен, если нет, то выбор происходит под давлением окружения. Отклонения реакции от намерения отчетливо видны на рисунке, о котором уже шла речь. Очевидно, что наибольшее отклонение имеет место при крайних значениях с=0 и c=1. В первом случае оно равно а, во втором b(1-а). Поэтому наибольшая из двух этих величин является мерой несвободы. Когда величины а и b одновременно малы, то эта мера мала - субъект почти свободен. В этом случае мал промежуток между биссектрисой и графиком х=f(c), то есть реакция х мало отличается от намерения c.

Еще одно отступление для тех, кто не гнушается математикой. Сказанное выше можно выразить в виде определения: мерой несвободы субъекта называется величина m

m(а,b)=max(f(a,b,с)-с),

где максимум берется по всем с на отрезке (0, 1). Эта мера оказывается равной m(а,b)=max(а,b(1-а)) и служит оценкой несвободы выбора.

При а=b=0 оценка обращается в нуль, то есть несвобода равна нулю, или, в соответствии со сказанным ранее, субъект полностью свободен. При малых значениях обеих величин а и b мера несвободы мала и субъект почти свободен.

Так, например, если а=b=1/n, то мера несвободы равна 1/n. Она мала при больших n, когда соблазны очень часты, а совесть их замечает с вероятностью 1-1/n, близкой к единице. Несвобода становится заметной либо при возрастании а (уменьшении частоты соблазнов, вынуждающей к хорошим реакциям), либо при возрастании b и малом а (когда частые соблазны не обнаруживаются утратившей чувствительность совестью).

Тому из читателей, которому описанная выше модель показалась скучной или примитивной, я хочу задать вопрос: можно ли определить меру несвободы субъекта? Думается, что без модели такой вопрос не только нельзя разрешить, но и ставить его бессмысленно. Размышляя над описанной (пусть даже примитивной) моделью, мне удалось найти на него простой и естественный ответ. Я не смог удержаться от соблазна прибавить к уже почти готовой статье дополнительный раздел, ибо математическая модель позволяет ввести понятие оценки несвободы, которое без математических средств просто невозможно. Не случайно именно Канту, создателю одной из тончайших этических концепций, принадлежит знаменитое высказывание о том, что наука в той мере наука, в какой она опирается на математику. Правда, приложить этот принцип к этике ему не довелось.