Увидеть гибель Империи

Сколько хотелось бы сказать, сказать всё равно не получится: слишком мал формат издания. Сложно описывать кратко, ёмко, да ещё и не в бранных выражениях то, что происходит вокруг. Но имеющий уши да услышит, а тот, у кого глаза на месте, увидит без всякого сомнения.
Последние годы страна медленно погружалась в пучину фашизма и вот наконец оказалась в коричневом дерьме по самые уши. После маршево-торжественного спектакля парламентских и президентских выборов, подкреплённого молчаливым согласием большинства, имперская чиновничья каста на некоторое время застыла в ожидании кадровых перестановок. Новый президент, которого с холуйским умилением поспешили окрестить "либералом и реформатором", оказался безликой куклой, которая с утроенным рвением взялась за реализацию программы своего предшественника. Передохнув от тяжёлой работы по имитации свободных выборов, кремлёвские управители начали "закручивать гайки" в конструкции своей "вертикали" и устанавливать железной рукой "новый порядок" по всей стране. 
Все предшествующие годы казалось, что пик маразма уже пройден, и имперская власть, совершив очередной шаг на пути к фашизму, всё-таки попытается в дальнейшем сохранить хотя бы либеральный фасад. В этих ожиданиях и надеждах провели восемь лет все без исключения оппозиционные силы. "Построение вертикали", "зачистка" независимой Ичкерии, чекистские "спецоперации" в подвалах жилых домов Москвы и Рязани, закрытие телеканалов, "монетизация" государственных выделений, отмена отсрочек от армейского рабства, формирование политической монополии кремлёвской партии и культа личности Владимира Путина... Каждый раз казалось, что дальше уже некуда и режим либо рухнет в ближайшие месяцы, либо вынужден будет вести гораздо более осторожную внутреннюю политику под воздействием факторов внешней.
Религиозная вера в демократию по сути оказалась самой главной ошибкой. Вместо осознания кастовой природы власти и немедленной прямой защиты собственных прав и свобод, оппозиция обращала свои взгляды то к "международному сообществу", то к самой кремлёвской группировке. В результате свобода оказалась утеряна, а оппозиция оказалась в роли даже не марионеток, а простых деревянных болванчиков на верёвочках. Будучи ограничены в основном простой рефлексией на Кремль, в последнее время её телодвижения отличаются особенной глупостью. 
Пока оппозиция пыталась вскочить на подножку поезда "последних демократических выборов", поезд либерализма ушёл в противоположном направлении. В результате оппозиция осталась одна на перроне, и сейчас политических бомжей пытается разогнать милиция. Оно вполне закономерно: нечего торчать без дела на пустом перроне и пытаться строить из себя "несогласных". Где вы были в 1994-м, когда начиналась имперская агрессия против Чечни? В 1998-м, когда шла "рельсовая война" и начались первые политические "зачистки"? Наконец, в 2000-м, когда спецслужбы приступили к "построению вертикали"? Впрочем, подобные вопросы можно задавать долго.
Развязанная при помощи кремлёвских подсучков из "независимой Осетии" война прошедшего лета с Грузией закрепила результаты патриотического маразма. И без того истерзанная Чечения уже не могла сделать рейтинг фигуре бывшего главы путинской администрации, "украинская карта" газового шантажа не легла на сезон, зато Кремлю представился случай укрепить положение Империи на Кавказе. Тем более, что руководство РЮО за несколько лет оказалось состоящим сплошь из российских военных и сотрудников имперской службы госбезопасности, за исключением, пожалуй, только одного самопровозглашённого президента Кокойты. 
Но в его случае это, скорее всего, только формальность. В истории такие "благодеяния" принято называть оккупацией. 
Ура-патриотическая ложь российских СМИ оказалась принята "на ура" после почти что десятилетнего господства стремившейся к стабильности фашизма имперской идеологии. В жарком бреду те, кто ещё вчера молчаливо одобрял уличные расправы над выходцами с Кавказа, начали громко выражать неожиданную к ним любовь. Впрочем, имперский "интернационализм" всегда отличался парадоксами, как повелось ещё с царских времён, когда правительство бралось поддерживать освободительное движение "братьев-болгар" и давить любые проявления движения за независимость в Польше. Достоевский, помнится, в верноподданных письмах к русскому царю сравнял вечно вспоминаемую лицемерной интеллигенцией "слезу ребёнка" и покорение Константинополя, Царьград и Босфор для него оказались также дороже целого мира. Собственно, чему тут удивляться, когда "цвет нации" с упоением на своих вырожденческих лицах рассуждал с телеэкранов о галстуках грузинского президента и звал "вперёд на Тбилиси"?
До Тбилиси российская военщина так и не дошла. Всё-таки нефть и газ не являются абсолютным залогом сохранности режима военных преступников, чему примером саддамовский Ирак. Правящий имперский режим видимо надеется, что успеет скрыться от международного трибунала вместе с награбленным где-нибудь в Южной Америке. Собственно, шаги уже предпринимаются: Венесуэла и Чили уже являются субъектами экономического и политического сотрудничества, российские военные корабли успели проложить маршрут к берегам древних земель инков. Впрочем, после 1945 года это вполне предсказуемо.
Примерно в то же время произошло ещё одно событие, незамеченное широкими массами имперских подданных. Дума рассмотрела проект концепции о "духовно-нравственном развитии", который в итоге был одобрен к воплощению в законодательных актах. Власть, ностальгируя по отлаженности тоталитарной машины то ли СССР, то ли нацистской Германии, обратила свой взгляд в сторону "несовершеннолетних". Вероятно, национал-патриотическое движение "Наши" не смогло в полном объёме выполнить возложенной на него миссии, а по-иному обойти гарантированную идеологическую неприкосновенность подростков пока нет возможности. Концепция предусматривает узаконенную телефонную прослушку, комендантский час и определение "благонадёжных" книг. Кроме того, должна быть проведена унификация внешнего вида молодых людей, в согласии с представлениями законников.
По стране прокатилась волна молодёжных митингов, начавшаяся в Сибири и на Урале и понемногу дошедшая до европейской части империи. Впрочем, в европейской части с "неформалами" особо церемонится не стали: в Ярославле, где прошло два подобных митинга, первый был властями разогнан, а второй они попытались предотвратить ещё до его начала - видимо, установив слежку за активистами. Впрочем, акции протеста, хоть и произвели общественный резонанс, но в каждом городе не превышали количественно ста человек. Масштаб же последовавших репрессий был не сопоставим с численностью участников: активистов из числа тех же ярославских анархистов сотрудники спецслужб просто похищали с улиц без всяких на то оснований. Вдобавок было усилено патрулирование мест, где обычно собирается молодёжь, а количество полицейских формирований на улицах Ярославля неожиданно резко выросло. Комендантский час в апреле, кстати, был одобрен госдумой единогласно. Таким образом, эта история ещё будет иметь своё продолжение.
В декабре было возбуждено уголовное дело против левых анархистов Тюмени, закончившееся тем, что в конце января в квартиры, где проживали активисты, вломились сотрудники спецслужб и устроили "маски-шоу" и обыски. Продержав три дня анархистов в изоляторе, сотрудники полицейских органов отказали в документах о задержании, мотивируя тем, что активисты... попали к ним сами. Практически сразу же после этого спецслужбы попытались выдвинуть аналогичное обвинение против ярославских анархистов, но, видимо, не хватило опыта: "вандализм" тюменцев так и не был доказан, а материалов на возбуждение дела против ярославцев полицаям собрать так и не удалось. 
В декабре же были разогнаны митинги протеста против новой налоговой политики режима на Дальнем Востоке. Что характерно, участники митингов требовали либо прекращения грабежа, либо независимости от империи. Местные полицейские силы отказались разгонять протестующих и тогда в спешном порядке во Владивосток был доставлен московский ОМОН, уже закалённый преступлениями на Кавказе. По слухам, в результате столкновений погибли люди, но понятно, что официальные СМИ и власти империи это не подтвердили. Правда, по итогам разгонов антикремлёвских выступлений выяснилась одна любопытная вещь, от которой полицейское ведомство поспешило откреститься на высшем уровне: предписание о применении огня против демонстрантов в "критических ситуациях". Оказалось, что подобные инструкции существуют с 2002 года, были неоднократно оспариваемы правозащитными организациями, однако в итоге признаны прокурорским ведомством не подлежащими широкой огласке. 
Продолжилась и устоявшаяся в империи традиция политических убийств: в январе в имперской столице был убит известный адвокат Станислав Маркелов, который часто защищал оппозиционных активистов и представлял интересы семьи Кунгаевых в деле против полковника имперских войск Буданова, изнасиловавшего и убившего их несовершеннолетнюю дочь. Пытаясь задержать убийцу, погибла и левая анархистка, журналист Анастасия Бабурова. Убийство вызвало резонанс в странах Европы, где во многих городах прошли митинги солидарности с российской оппозицией. В империи же власти пытались не допустить того, чтобы люди смогли почтить память погибших. Одно из мероприятий скорби пришлось специально согласовывать с градоначальником имперской столицы Лужковым, нижестоящие органы не хотели брать на себя ответственность за разрешение. Заметим, что порядок проведения мероприятий у нас официально считается уведомительным.
Впрочем, на этом маразм не кончился. В феврале был разогнан либеральный пикет неподалёку от здания правительства империи, участники, заклеившие себе рты и стоявшие с пустыми листами бумаги, были арестованы за... "матерную брань" в адрес полицаев. Суд, ясное дело, согласился с доводами спецслужб. Однако имперские власти Питера пошли дальше: во время одновременных одиночных пикетов анархистов на Невском, несмотря на то, что одиночный пикет по законодательству существующего режима не подлежит никакой регистрации, все пикетчики, около 30 человек, были весьма неаккуратно убраны с главного проспекта города. Видимо, власти сочли, что наличие недовольных портит туристическую привлекательность города. 
Фактически репрессии против любых оппозиционных ему групп со стороны правящего режима с момента его условной легализации, проведённой год назад под его же чутким руководством, развернулись с размахом, невиданным даже при предыдущем главе кремлёвской банды. Однако видно, что несмотря на это, акций, направленных против политики Кремля происходит гораздо больше, чем при предыдущем главе государства. Пожалуй, только парламентская КПРФ вместе со своими вечными спутниками в лице разнообразных околокоммунистических сект продолжает унылое пение патриотических гимнов на площадях. Впрочем, Кремль и не делает почти ничего такого, что могло бы вызвать серьёзные возражения со стороны компартии. Поддержка армии и спецслужб, имперская риторика, вмешательство в дела бывших имперских колоний, курс на национализацию промышленности, увеличение заказов ВПК, борьба с либеральными СМИ, комендантский час для несовершеннолетних — всё это вполне укладывается в представления зюгановской паствы о том, как должна себя вести власть. Национал-социалистическая идеология одних оказалась вполне удовлетворена национал-социалистической практикой других.
Граждан, ностальгирующих по железной хватке советских правителей, всё реже можно увидеть на улицах с выцветшими знамёнами и черносотенными лозунгами. Вместо них на улицы выходят люди, большей частью политически не ангажированные. При общем упадке деятельности всех оппозиционных партий и организаций происходит рост антикремлёвских настроений среди разных групп населения: начиная от молодёжных субкультур, некоторой части интеллигенции и деятелей рок-культуры, заканчивая автовладельцами, терпящими убытки, и рабочими, потерявшими свои места вследствие грабительской политики режима. При этом зачастую их понимание ситуации и формата действия оказываются носящими стихийно анархический характер. 
Уже в период постановочных выборов зимы 2007- весны 2008 гг. либеральные партии, которые со времени установления путинского режима стали традиционно "протестными", получили минимум голосов за всю историю своего существования, при том что процент неявки стал существенно больше. То же самое случилось и с думской компартией, её "державный" электорат был закономерно отколот правящей партией, а "протестный", судя по всему, отказался от участия в выборах в принципе. То, что парламентским путём уже невозможно изменить что-либо вообще, не говоря о глобальных переменах, оказалось в конечном счёте очевидным и для либералов и для коммунистов. Региональные же выборы 2008 г. бойкотировались гражданами империи по преимуществу, и если бы не отсутствие порога явки, многие из них так и не состоялись бы.
Обычно индифферентные к собственным экономическим и политическим интересам неформальные молодёжные сообщества, оказавшись под пристальным вниманием со стороны властей и, соответственно, органов полицейского надзора, встали перед выбором между окончательной потерей культурной идентичности и сопротивлением политике режима. Понятно, что политическая борьба не может быть для них приоритетной, но для того, чтобы отстоять свою культурную автономию от диктата государства, им необходимо будет ей заняться, а следовательно общая радикализация субкультур неизбежна. Систематический разгон концертов и введение комендантского часа для "несовершеннолетних" достаточно серьёзный аргумент для того, чтобы говорить о скором конфликте между молодёжью и силовыми органами режима.
Во время массовых протестов в крупных городах Дальнего Востока против политики имперского руководства, в малых совершались ночные нападения групп молодёжи на представительства силовых и экономических структур кремлёвского режима. Пока демонстрантами Владивостока озвучивался лозунг независимости от Империи, рядом уже шли вооружённые столкновения с её органами власти. Естественно, официальные СМИ и имперские власти не подтвердили этих сообщений, зато депутатами госдумы была выпущена внутренняя записка, в которой ясно говорилось о том, что за дальневосточный конфликт они видят ответственными не себя и свою политику угнетения и грабежа, а... оппозицию и разведки иностранных государств. 
В европейской части Империи после того, как любые серьёзные легальные выступления оппозиционного характера стали фактически невозможны, либеральная оппозиция обратилась к несанкционированному и децентрализованному формату проведения собственных мероприятий. После убийства Станислава Маркелова для антифашистских объединений также, наконец, становится очевидным то, что не просто "фашисты убивают, а власти покрывают", а непосредственная заинтересованность правящего режима в устранении активных правозащитников и антифашистов и соответствующий характер режима. К слову, первая же акция протеста закончилась столкновениями антифашистской молодёжи и полицейских формирований.
Наконец, в ночь перед началом весеннего призыва в имперские вооружённые силы, в Москве неизвестными был подожжён военный комиссариат. В распространённом обращении было указано, что произошедшее является ответом на существование самой системы армейского рабства. Правда, спустя уже пару часов в Питере был взорван один из многочисленных памятников Владимиру Ленину и практически все подконтрольные властям СМИ, деликатно умолчав об акте возмездия в Москве, принялись проливать крокодиловы слёзы по одному из советских вождей. Через некоторое время ответственность взяла на себя какая-то неонацистская группировка, но учитывая то, что власти сами неоднократно заявляли, что ситуация с ультраправыми находится под контролем, адреса рабочих мест как минимум заказчиков взрыва в Питере более, чем ясны.
Таким образом, можно говорить о том, что противостояние режиму Кремля понемногу принимает те формы, которые оно должно было бы принять уже давно. Собственно, в том положении, когда государство прямо нарушает все возможные конституционные права, поскольку может изменять свой основной закон без помощи населения, ничего иного и не остаётся. Власть плевала на мнение народа и теперь даже не делает вид, что оно ей сколь-либо интересно. Балаган госдумы образца 90-х сменился удивительным единодушием, которое демонстрирует госдума нынешняя. Кастовость власти осталась незыблемой, роли в изменившихся условностях политической структуры теперь перераспределены окончательно. Драк за кресла больше не ожидается, потому что кандидаты одобряются и утверждаются свыше. Система достигла той стабильности, о которой так долго говорила. Всё остальное её не волнует.
Возможно, осталось недолго ждать того момента, когда один за другим народы Империи начнут понимать, что никакими перестановками и гримировкой государственную систему "исправить" невозможно и необходима полная ликвидация экономической и политической монополии государства. Что смена флагов, гимнов и прочих декораций ни к чему не обязывает паразитарную касту, и поэтому стоит думать даже не о том, чтобы эта каста ни в коем случае снова не оказалась у власти, а об уничтожении самого аппарата, созданного этой кастой и воспроизводящего её снова и снова. Имперский миф о "единстве российских народов", который воспроизводится на протяжении многих веков, должен наконец развеяться в пыль. Свободным народам делить нечего, и именно поэтому Империя должна быть разрушена, соответственно вместе с её чиновничеством, полицейщиной, рабством одних и господством других. 
Как и сто с лишним лет назад, перед нами насущно встаёт проблема уничтожения Империи, не решив которую, невозможно решить никакие другие проблемы. Призывами к соблюдению законности и униженными просьбами о гарантиях труда и неприкосновенности собственности ясное дело, ничего не решить. До тех пор, пока существует государство, всё, что находится в его распоряжении, является его собственностью: и недра, и земля, и труд, и люди. В этом смысле установившийся фашистский режим является ни чем иным, как абсолютной реализацией государственного права. Того права, которое оно само определило и провозгласило при молчаливом согласии большинства. Весь вопрос только в том, насколько разумно терпеть это дальше.

анархист Иванов

"Тротиловый Эквивалент - TNT" № 16-17 (26-27)